Последний клиент
Шрифт:
Размышляя о неразумной расточительности Борькиной Гретхен и назревающем в ресторанной кухне завтраком, Кирилл пассивно ожидал звонка господина Веттеншапена. Ему по-прежнему казалось, что грызун не откажет себе в удовольствии попытаться сломать Кирилла ценой за предложенные им в работу камни. По логике иного и быть не могло. И оказался прав: ожидаемый звонок состоялся. Голосом, еще более гнусным, чем в арии суслика, господин Веттеншапен попросил о незамедлительной встрече. А Кирилл при всем своем желании не смог ему отказать.
Случилось так, что ювелир звонил ему из холла гостиницы и времени для наведения порядка в одежде оставалось чуть с небольшим. Кирилл накинул пиджак,
В ресторане, как следовало ожидать, было пустовато. Господа, оплачивающие свои номера из расчета не менее шестисот долларов в сутки, предпочитали как следует выспаться, а затем уж и отобедать, не покидая, впрочем, своих ореховобордовых апартаментов. С правой стороны зала, у окна, правдиво передававшего реалии раннего амстердамского утра, расположился косой визитер. Рядом с ним, в полукресле, — господин лет тридцати, аккуратно выбритый и очень коротко постриженный. Кириллу сперва показалось, что это один из представителей так и не повзрослевших скинхедов, но, убедившись, что на ногах у него довольно приличные туфли, а на шее галстук долларов за сто, на ходу стал придумывать более достойную версию открывшейся картины. Все решил саквояж из свиной кожи, с трогательной нежностью прижатый к готовому хрустнуть лацканами двубортному пиджаку. А по выпуклости, едва заметной слева, у пояса, можно было оценить и готовность заглянувшей к завтраку компании ко всякого рода неожиданностям. Самой крупной неожиданностью для ожидающих Кирилла господ стал сопровождающий своего командира Николай, который без единого намека со стороны Кирилла вытряхнул из молодца все, что могло бы — по его неосторожности — его же и поранить, и присел в кресло напротив смущенной подобным приемом парочки. Застывшему на мгновение посреди зала официанту могло показаться, что этот крупный мужчина — телохранитель элегантно одетого господина с сигарой. И ошибся бы на все сто. Просто Коля в присутствии Кирилла не терпел, чтобы кто-то из собеседников шефа имел при себе предмет острее шариковой ручки. И не в целях безопасности своего патрона — в целях безопасности самого клиента и окружающего пространства.
Несмотря на несколько затянувшуюся паузу, в объяснения никто пускаться не спешил. Кирилл с наигранной ленцой присел напротив ювелира и предложил тому высказаться. А Николай, подозвав к себе официанта, натыкал пальцем в меню то, что посчитал достойным утреннего рациона.
— И зачем вы привели с собой этого юношу? — поинтересовался Кирилл у Веттеншапена.
Вопрос прозвучал без особого упора на ответ.
— Не поймите меня превратно, господин Семенов. Это один из сотрудников ссудной кассы, где я храню свой оперативный капитал.
Кирилл покосился на плотно набитый саквояж — денег там было явно недостаточно для начала разговора:
— В такую рань и с такими деньгами? Не собирались ли вы на скачки? Хотя… едва ли в этой стране нашлось бы достаточно места для ипподрома…
— Нет, господин Семенов, я здесь и хочу обсудить с вами…
«Ну, для чего он здесь, мог бы не рассказывать. Тем более что после полученного отказа едва ли мы встретимся вновь». — Кирилл попыхивал сигарой, с трудом поспевая следить за трескотней Веттеншапена.
— Я предлагаю вам сумму, равную стоимости уже обработанных камней…
— Неслыханная щедрость… — мельком
— Каким же количеством вы располагаете?
— Если считать сырье — порядка пятидесяти миллионов долларов… И не заставляйте меня пересчитывать эту сумму в гульденах. Кроме этого, у меня имеются отличного качества бриллианты российской огранки, на ту же примерно сумму. У вас есть с собой сто пятьдесят миллионов долларов?
— Сто пятьдесят?.. — У господина Веттеншапена что-то сломалось внутри.
Сначала Кириллу показалось, что он пытается сглотнуть скопившуюся в предвкушении сделки слюну. Но пищевод, истерзанный мацой, не смог справиться с таким количеством жидкости, и Кирилл едва успел увернуться — мимо просвистел замечательный по своим размерам и редкий по окрасу шмат застоявшейся мокроты и, описав недлинную дугу, впечатался в свитер Николая, который из чемпиона Лихтенштейна по пауэрлифтингу превратился в одночасье в рыцаря Круглого стола. Но, как показалось Кириллу, орден Подвязки на недавно купленном где-то на распродаже свитере от La Costa ему не понравился — Коля посмотрел на своего шефа с достойным подобного случая негодованием:
— Это, блин, что? Да я ему кишку прямую… — И так далее.
Кирилл, понимая обоснованность претензий своего приятеля, попросил Николая постараться пока держать себя в рамках и не переходить на площадный жаргон в присутствии официанта — они, несчастные, и так натерпелись от нашего путешествующего брата. А что касается прямой кишки, то ему, Николаю, еще представится возможность поквитаться.
Если и не лично с Веттеншапеном, то с его дальними родственниками наверное.
А между тем господин Веттеншапен не придал инциденту никакого значения: аккуратно вытер губы салфеткой и ласково заглянул Кириллу в глаза:
— Так на чем мы остановились?
— Мы решаем — ждем ли адвоката, или вы выкладываете… — Кирилл прищурил один глаз, словно напряженно что-то подсчитывал в уме, — сто тридцать пять миллионов долларов. Можно в ценных государственных бумагах на предъявителя…
— Это очень крупная сумма! — справедливо заметил ювелир.
— Согласен. Пока эти камни не пересекли границу России, они стоили втрое дешевле. Если же у меня возникнет желание заработать на них еще пятьдесят миллионов, то я отправлю камни в Канаду…
— Но это не очень законно!
— С вашей точки зрения, господин Веттеншапен. А с точки зрения голодающих Поволжья и средней полосы России, очень даже справедливо. Ибо так делалось всегда…
На том и расстались. Веттеншапен со своим скинхедом в мучительных раздумьях удалились прочь, Кирилл с Николаем, особенно не отягощенные размышлениями о смысле бытия, плотно позавтракали и отправились уж было в свои номера, отказавшись от услуг мелодично позванивающего лифта. Коля подобным образом пытался хотя бы частично компенсировать ежедневный восьмикилометровый кросс, Кирилл ничего не пытался — просто отправился пешком за компанию. Но где-то между вторым и третьим этажом, на пятнадцатой или шестнадцатой ступени лестничного марша, они столкнулись с до боли знакомым субъектом, уже успевшим основательно нарезаться в столь ранний час. Субъект был при плаще, шляпе и при всех остальных деталях гардероба, которые воспитанные граждане надевают на себя, решившись наконец выползти из своих нор под низко натянутое голландское небо.