Последний ключ

Шведова Анна

А Паллад вдруг резко схватил меня за плечи и сильно встряхнул, вдребезги круша мои отчаянные лихорадочные рассуждения.

– Почему?
– яростно проскрежетал он, глаза его сверкнули, а рот исказился в болезненной гримасе, - Почему ты не спросишь, из-за чего я ушел тогда? Или почему вернулся сейчас? Не хочешь узнать, почему я стал для тебя королем страны варваров? Если потребуется, ради тебя я стану и большим, чем королем Ла-Ренейды. Хочешь, я брошу вызов королю Маэдрина?

Я отшатнулась от его явного безумия, руками упираясь ему в грудь, но он держал крепко, с легкостью преодолевая мое сопротивление.

–

Потому что я люблю тебя, Оливия Каскор. Потому что хочу быть достойным тебя. Я был бы тебе плохим мужем, не имея ничего за душой, зато теперь мы равны. И я могу на равных просить твоей руки.

И тут я поняла, что он и вправду боится. До дрожи пальцев, до клокочущей внутри ярости боится меня потерять. А я? Я внезапно прочувствовала каждую бессонную ночь без него, каждый подавленный вздох, каждую украдкой сброшенную ресницей слезу. Ощутила тоску, от которой хотелось выть и кричать. Вспомнила лед, который мне пришлось положить вместо сердца, когда он ушел. Но... может, так и нужно было? Он был терпким ароматным вином, которое я могла бы смаковать вечно, но от него я пьянела и переставала быть самой собой, а может ли Надорра Лакита позволить себе перестать быть самой собой? Если женщина во мне покорится этому мужчине, не будет ли это означать падение Лакита? Ведь он теперь - Ла-Ренейда? Или нет? Или он просто тот, в чьих обьятиях я мечтаю просыпаться и не думать ни о чем другом? Так чего же я хочу? О Создатель, что за хаос творится в моей голове? Женщина я или Надорра?

– Нет, - яростно прошипела я, с силой отталкивая мужчину от себя, - Ты лжешь! Это тебе было нужно, а не мне! Мне было безразлично, кто ты! Мне нужен был ты, а не какой-нибудь король!

Паллад усмехнулся, чуть ослабил хватку, но продолжал удерживать меня горящим взглядом.

– Преемником Эльяса, точнее, преемницей стала Ледяная Лиран, Оливия. Она так давно жаждала власти, что совсем свихнулась. Она собиралась поднять ренейдов в новый военный поход. Против тебя, Оливия. Она так тебя ненавидела, что даже имя твое в Ла-Ренейде стало запретным. Ледяная Лиран плевалась злобой, когда кто-то говорил даже о Лаките, а потому рано или поздно это должно было случиться. К весне Лакит ждала бы следующая война, не менее разорительная и ужасная, Оливия. И ты была бы личной местью Ледяной ведьмы. К тому же, раз ей не удалось уничтожить Холхару, теперь она желала сама ее контролировать. Я узнал об этом, еще когда был здесь. Мы с Тирдалом...

– Тирдал?
– со злостью выплюнула я, - Он все знал?

– Да, знал. Мы отправили отряд толасков на север, но как и ожидалось, никто не вернулся. Ледяная Лиран слишком хороша в магии, чтобы ее можно было взять голыми руками. Тогда ушел я. Рядом с тобой, знаешь ли, я перестаю быть магом...

– А мне рассказать об этом нельзя было?
– я вырвалась из его рук и отошла в сторону, сложив руки на груди и кипя праведным гневом, - Вы все от меня скрывали? Как вы могли, за моей спиной...

– И что бы ты сделала? Как истинная Надорра, ты с королевским размахом снарядила бы отряды или даже армии, ты начала бы готовиться к войне, ты начала бы изводить себя. А надо ли?

Что делала бы я? Не спала бы ночей, думая о том, что где-то он пробирается к Сумасшедшей Лиран, чтобы насмерть сразиться с ней... Я вздрагивала бы при появлении

каждого вестника, ожидая услышать худшее... Я не выдержала бы эти месяцы, я бы давно уже отправилась на север сама...

– Я убил ее, Оливия, потому что она смела угрожать тебе. А не потому, что мне нужен был титул кнеса. Хотя, признаюсь, некоторые проблемы с ним решаются куда легче...

Паллад медленно и мягко шагнул вперед, осторожно коснулся моей шеи, обхватил ее ладонями и притянул меня к себе, словно приручал вольную птицу, дикую, испуганную... Губы легко коснулись губ, мягкий шелк чужого прикосновения заставил меня трепетать.

– Я не отпущу тебя, Оливия, даже не надейся, - шептал он, а в глазах его плясали безумные и отчаянные огоньки, - Так ты будешь моей женой?

– Неужели тебя больше не пугает, что рядом со мной ты перестаешь быть магом?
– яростно прошипела я, швыряясь последним оставшимся у меня доводом. Не поддаваться, вяло шептал внутри меня некий голосок, который раньше я считала гордостью.

– Что-то мне подсказывает, что решение у этой проблемы есть, - зарываясь лицом в мои волосы, промурлыкал Паллад, - Ты ответишь мне или нет?

– Я еще тебя не простила. Ты будешь долго и трудно вымаливать у меня прощение, - теряя остатки сопротивления, вздохнула я.

– О, хоть всю жизнь, - тихо и счастливо рассмеялся он.

– Ладно, я буду твоей женой, - милостиво буркнула я, не зная, что бы еще придумать в свое оправдание. И вот ведь закавыка - ничего и придумывать не хотелось...

Под куполом странной восьмиугольной башни, расцвеченной изысканными красочными витражами давно ушедших эпох, самозабвенно миловались двое. Он - высокий гибкий мужчина со смуглой кожей и резкими, слишком нездешними чертами лица. Она - невысокая и хрупкая, как изящнейшая статуэтка, с белоснежной кожей и огромными черными глазами.

Его неброская поношенная туника была пропылена и заплыла подтеками пота, а плащ был порван явно звериными клыками и небрежно зашит. В его глазах плескалась усталость от не одной бессонной ночи, которые он провел в седле, чтобы успеть сюда, к ней. Запястье правой руки было перетянуто грязной, окровавленной тряпкой. Волосы небрежно сколоты сзади.

Ее фигура была затянута в роскошный красный шелк - ткань, расшитая золотом, аккуратными красивыми складками ниспадала от груди вниз. Под верхней юбкой виднелась нижняя - тяжелый багряный бархат, облегающий ее грациозную фигуру, как перчаткой. Рубины в ее ушах и на диадеме сверкали свежей кровью, алмазы в подвеске на груди и в кольцах бросали вокруг сверкающие блики. Ее чистую белую кожу покрывал легчайший румянец, лицо было свежим и нежным, черные волосы уложены замысловатой прической, укрытой золотой с крохотными капельками алмазов сеткой.

Разные... сколько раз им говорили, что они такие разные... Только сами они того не замечали. Они ничего не замечали. Глаза в глаза, не отрываясь, пожирая глазами и не насыщаясь, они смотрели друг на друга, и весь мир вокруг переставал существовать. Легкое прикосновение, трепетное и нежное, заменяло им все органы чувств...

– Что это?
– внезапно отпрянула она, а глаза ее округлились в удивлении. Он недоуменно нахмурился и сильнее сжал ее руки, обеспокоено всматриваясь в подругу.