Последний континент
Шрифт:
— И зачем?
— Чтобы по крайней мере один уцелел. Он и кенгуру повсюду сует. Своего рода подпись.
— А у этого Создателя есть имя?
— Не-ка. Это просто человек, он ходит с мешком на плече, а в мешке — целая вселенная.
— А мешок кожаный?
— Кажется, да, — подтвердил кенгуру.
— И вся вселенная помещается в обыкновенном заплечном мешке?
— Точняк.
Ринсвинд закинул руки за голову.
— Хорошо, что я не религиозен, — заметил он. — Все это так сложно.
Прошло минут пять. Ринсвинд захрапел. Через
Он мигом вскочил, с почти сверхринсвиндовой скоростью вскарабкался по груде обрушившихся камней, вылез на поверхность и устремился в темное горнило ночи.
Взяв направление на одну из звезд, выбранную случайным образом, Ринсвинд мчался вперед, не обращая ни малейшего внимания на ветки кустарника, что хлестали его по голым ногам.
Когда долг зовет, его, Ринсвинда, не придется долго искать. Его придется искать ОЧЕНЬ-ОЧЕНЬ долго.
В пещере, поверхность озаренного луной водоема шла рябью. Концентрические волны мягко набегали на песок.
На стене просматривалось изображение кенгуру — творение какого-то предка. В своей работе древний художник использовал белый, красный и желтый цвета. Посредством нехитрых красок он пытался добиться того эффекта, который не всегда достигается даже при наличии восьми измерений и очень большого ускорителя частиц, — художник хотел показать не только СЕГОДНЯШНЕГО кенгуру, но и кенгуру в прошлом и кенгуру в будущем. Одним словом, он задался целью изобразить не наружность, но суть кенгуру.
Снова растворяясь в камне, кенгуру ухмылялся.
К числу сложных составляющих разумного двуногого существа, известного прочему миру под именем госпожи Герпес, принадлежала следующая: такого понятия, как неформальный перекус, для госпожи Герпес просто не существовало. Даже сделав бутерброд только для себя, она украшала его веточкой петрушки. Перед тем как выпить чашечку кофе, госпожа Герпес расстилала на коленях салфетку. Если же в дополнение на стол можно было поставить вазу с цветами, а под тарелку подложить аппетитно оформленную досточку, тем лучше.
И невозможно было представить, чтобы госпожа Герпес вкушала пищу прямо со своих коленей. Впрочем, столь же немыслимой представлялась сама идея о наличии у госпожи Герпес коленей, хотя главному философу приходилось периодически обмахиваться шляпой. Так что берег прочесали в поисках плавника, из которого впоследствии изготовили грубый стол. В качестве сидений использовали подходящего размера валуны.
Главный философ шляпой смахнул с камня несуществующую пылинку.
— Ну вот, госпожа Герпес, все и готово…
Домоправительница нахмурилась.
— Но прислюге не положено усаживаться за сьтол вмесьте с господами…
— Прошу вас, не стесняйтесь, — любезно предложил Чудакулли.
— Благодарю, но мне неловько. Кажьдый дольжен знать свое место, — ответила госпожа Герпес. — Надеюсь, йа свое знаю.
Лицо Чудакулли на мгновение лишилось всякого выражения, а затем он вполголоса предложил:
— Собрание преподавательского состава, господа?
Отбежав по пляжу чуть в сторону, волшебники опять сбились в плотную кучку.
— И что нам делать?
— Полагаю, весьма похвальное поведение с ее стороны. В конце концов, ее мир, так сказать, Под Лестницей.
— Это, разумеется, так, но здесь, на острове, я что-то не вижу лестниц.
— Может, построить пару-тройку?
— И мы прогоним бедняжку? Чтобы она сидела где-то одна-одинешенька?
— Чтобы сделать этот стол, мы угрохали массу времени!
— Кстати, аркканцлер, вы ничего странного в древесине не заметили?
— Как по мне, так самая обычная древесина, Тупс. Ветки, стволы, черта в ступе.
— Это и странно, поскольку…
— Все очень просто, Чудакулли. Полагаю, мы, благородные господа, знаем, как обращаться с женщиной…
— С дамой.
— Позволю себе заметить, твой сарказм был излишен, декан, — нахмурился Чудакулли. — Что ж, как говорят в Клатче, если пророк Урн не идет к горе, то гора идет к пророку Урну.
Аркканцлер сделал паузу. Он знал своих волшебников.
— Насколько мне известно, так говорят в Омнии… — начал было Думминг.
Чудакулли отмахнулся.
— Это все детали, главное — суть.
Именно поэтому госпожа Герпес обедала в полном одиночестве за столом, а волшебники разложили костерок поодаль, и время от времени кто-нибудь подносил домоправительнице наиболее изысканные из даров природы.
Уже было ясно, что на этом острове недоедание им не грозит. Скорее следовало ожидать приступов диспепсии и подагры.
Главным блюдом была рыба. Напряженные поиски деревьев с котлетами и бифштексами не увенчались успехом, зато были обнаружены обычные фруктовые деревья, один макаронный куст и что-то вроде квашеного моха с горчичным привкусом, а также, к превеликому отвращению Чудакулли, похожее на ананас растение, под кожурой которого оказался сливовый пудинг.
— Совершенно очевидно, что НА САМОМ ДЕЛЕ это вовсе не сливовый пудинг, — запротестовал аркканцлер. — Нам просто кажется, что это сливовый пудинг, потому что у него вкус в точности как у… сливового пудинга… — Его голос постепенно затих.
— Но в нем есть и сливы, и смуродина, — заметил главный философ. — Будь так любезен, передай горчичный мох.
— Да нет же! Нам только КАЖЕТСЯ, что они выглядят как смуродина и сливы, однако же…
— А еще нам кажется, что вкус у них точь-в-точь как у смуродины и слив, — жуя, возразил главный философ. — Послушай, аркканцлер, здесь нет никакой тайны. Очевидно, до нас тут побывали другие волшебники. Все, что мы видим, — результат самых заурядных магических действий.