Последний континент
Шрифт:
Возможно, это экспериментировал наш пропавший географ. А может, это чудовство. Взять, к примеру, сигаретный куст — по сравнению с тем, что творили в старые добрые времена, это сущая ерунда. Чудеснику создать такой вот куст все равно что кружечку пива опрокинуть!
— Кстати о кружечке пива… — Декан помахал рукой. — Кто-нибудь, передайте ром.
— Госпожа Герпес не одобряет употребление горячительных напитков, — сказал главный философ.
Декан бросил взгляд на домоправительницу. Госпожа Герпес элегантно ела банан — фокус не из
Декан поставил кокосовую скорлупу на стол.
— Ну, она… Но я… Я вообще не понимаю… Одним словом, к черту все, больше тут ничего не скажешь.
— И грубые выражения она тоже не одобряет, — сообщил профессор современного руносложения.
— Голосую за то, чтобы прихватить с собой нескольких местных пчел, — заявил заведующий кафедрой беспредметных изысканий. — Чудесные создания. Такие утонченные. Не то что наши машины по производству меда. Все просто и удобно. Вот тебе замечательные маленькие контейнеры с медом: протягиваешь руку — и наслаждаешься жизнью!
— Прежде чем съесть, она так медленно, медленно снимает кожуру… О боги…
— Эй, главный философ, ты там как? Случаем не перегрелся?
— Что? А? М-м-м? Нет, ничего. Да. Пчелы. Замечательные создания.
Волшебники дружно посмотрели на двух местных пчел, круживших в сумерках вокруг цветущего куста. За каждой пчелой тянулся черный дымовой след.
— Ишь, дымят, что твои фейерверки, — заметил аркканцлер. — Поразительно.
— Эти башмаки — ну, помните, там, под кустом? — все-таки они вселяют в меня тревогу, — сказал главный философ. — Такое впечатление, что человека из них взяли и выдернули.
— О чем ты? Это крохотный необитаемый остров, — успокоил его Чудакулли. — Нам попадались только птицы, мелкие писклявые твари да тучи насекомых. На островках, через которые камень легко перебросить, свирепые звери не водятся. Просто географ… проявил некоторую беззаботность. Да и жарковато здесь для башмаков…
— И куда он тогда подевался?
— Ха! Наверное, прячется где-нибудь, — предположил декан. — Со стыда. Держать в кабинете такой вот солнечный островок противоречит всем университетским правилам.
— В самом деле? — удивился Думминг. — Первый раз слышу. И давно этот закон действует?
— С тех самых пор, как я начал проводить ночи в вымороженной спальне, — мрачно ответил декан. — Передай, пожалуйста, вон тот хлебный пудинг.
— У-ук.
Библиотекарь восседал за кучей фруктов. Раньше он ни на секунду не усомнился бы в идеальности своей дислокации, однако сейчас даже бананы вселяли в него тревогу. Вызывали ощущение НЕПРАВИЛЬНОСТИ. Перед ним были и длинные желтые бананы, и бананы, больше смахивающие на огрызки, и красные бананы, и толстые коричневые…
Он перевел взгляд на остатки рыбы. Вот большая серебристая, а вот жирная красная, и маленькая серая, и плоская, похожая на камбалу…
— Очевидно, судьба занесла сюда какого-то чудесника, и он решил сделать остров чуть более
Главный философ говорил, но его голос звучал как будто издалека. А библиотекарь тем временем перечислял про себя.
Растение — сливовый пудинг, горчичный мох, шоколадный кокос… Он повернулся, чтобы оглядеть деревья. Теперь, поняв, что надо искать, он сразу осознал, что искомого нигде не видно.
Опустившись на костяшки, библиотекарь затрусил к береговой линии. Главный философ умолк на полуслове. Волшебники в молчании следили за библиотекарем, рывшимся в грудах ракушек. Вскоре он вернулся с горстью морских раковин и победоносно вывалил добычу перед аркканцлером.
— У-ук!
— Что такое, дружище?
— У-ук!
— Да, они очень красивые, но что…
— У-УК!
Библиотекарь, по-видимому, вспомнил, с разумом какого уровня имеет дело. Подняв указательный палец, он вопросительно посмотрел на Чудакулли.
— У-ук?
— И все-таки, я по-прежнему не вполне…
Библиотекарь поднял два пальца.
— У-ук у-ук?
— Гм-м, не уверен, что…
— У-ук у-ук у-ук!
Думминг Тупс задумчиво разглядывал три поднятых пальца библиотекаря.
— Аркканцлер, по-моему, он считает.
Библиотекарь вручил ему банан.
— А, старая добрая «угадай-сколько-пальцев-я-поднял», — понимающе закивал декан. — Отличная игра. Но она становится куда веселее, если сначала достичь нужной кондиции…
Библиотекарь выразительно замахал рукой, показывая сначала на рыбу, потом на еду в целом, на ракушки и, наконец, на деревья, высившиеся на заднем плане. А затем ткнул пальцем в небо.
— У-ук!
— Хочешь сказать, мы все едины? — уточнил Чудакулли. — И мир — одно большое место? Таковым мы его и запомним?
Библиотекарь открыл было рот, собираясь что-то сказать, и вдруг чихнул.
На песке появилась очень большая рыжая ракушка.
— О боги! — выдохнул Думминг Тупс.
— Забавно, — произнес заведующий кафедрой беспредметных изысканий. — Он превратился в весьма любопытный образчик моллюска гигантского. Если подуть в заостренный конец, то раздастся потрясающий звук…
— Никто не желает попробовать? — ехидно пробормотал декан.
— О боги! — опять воззвал Думминг.
— Да что с тобой такое? — осведомился декан.
— Единственное число. Именно это он и пытался нам объяснить.
— О да, библиотекарь у нас один такой…
— Да нет! Он пытался сказать, что любая вещь присутствует здесь в одном-единственном экземпляре!
Реплика получилась весьма драматичной. Услышав нечто подобное, люди, как правило, долго-долго взирают друг на друга расширившимися от ужаса глазами, после чего восклицают что-нибудь вроде: «А ведь он прав, провалиться мне на этом самом месте!» Но данная реплика была адресована волшебникам, а им для успешного усвоения большой мысли требовалось потреблять ее маленькими порциями.