Последний континент
Шрифт:
— Нас забросило в какой-то иной мир! — простонал главный философ.
— Э-э… Не думаю, — отозвался Думминг.
— У тебя есть теория получше?
— Гм-м… Видите скопление звезд, вон там?
Волшебники устремили взгляды на довольно большое созвездие, солидно поблескивающее у самого горизонта.
— Очень мило, — первым нарушил молчание Чудакулли. — И что?
— Кажется, это то, что У НАС называется Занудной Группкой Тусклых Звезд. Очертания примерно совпадают, — пожал плечами Думминг. — И я заранее знаю, что
Знаменитый волшебный менталитет имеет и другую сторону. Волшебники, к примеру, могут битый час препираться по поводу того, вторник сегодня или пятница, но самую безумную идею они принимают с полным спокойствием, даже не качнув остроконечными шляпами. На лице главного философа отразилось некоторое облегчение.
— О, ВСЕГО-НАВСЕГО! — хмыкнул он.
— Рано или поздно это должно было произойти, — произнес декан. — В конце концов, нигде не сказано, что входное и выходное отверстия дыры обязательно должны существовать в одном времени.
— Это несколько осложняет наше возвращение, — заметил Чудакулли.
— Э-э… — начал Думминг. — Все может быть не так просто, аркканцлер.
— В каком смысле? Не так просто перенестись через время и пространство?
— В том смысле, что, возможно, нам НЕКУДА будет переноситься, — ответил Думминг.
Он закрыл глаза. Ну, сейчас начнется. Он ЗНАЛ это.
— Как это, некуда? — возразил Чудакулли. — Мы были там не далее как сегодня ут… вчера. В том вчера, что произойдет через несколько тысяч лет.
— Но видите ли, нам надо быть очень осторожными, иначе мы можем изменить будущее, — продолжил Думминг. — Одного нашего присутствия в прошлом достаточно, чтобы изменить будущее. Кто знает, быть может, мы уже изменили ход истории. Я считаю своим долгом предупредить вас об этом.
— Знаешь, Наверн, а ведь его слова не лишены смысла, — поддержал декан. — Кстати, у нас не осталось того рома?
— Но какую историю мы можем изменить ЗДЕСЬ! — удивился Чудакулли. — Какой-то странный островок, и…
— Даже самые незначительные действия, совершенные в любой точке мира, способны повлечь за собой гигантские последствия, — покачал головой Думминг.
— Да, последствия нам совершенно ни к чему. Ну и к чему ты клонишь? Твой совет?
А все шло так хорошо. Они почти за ним поспевали. И Думминг расслабился. Он повел себя как человек, который без всякого для себя вреда падал целых сто футов, на основании чего заключил, что оставшиеся до земли несколько дюймов тоже будут
— Ну, если прибегнуть к классической метамфоре, главное тут — не убить собственного дедушку, — важно произнес Думминг.
И почти сразу опомнился, но земля уже стремительно надвигалась на него.
— А с чего бы мне его убивать? — не понял Чудакулли. — Я своего старика любил и уважал.
— Разумеется, я не имею в виду намеренно, а так, нечаянно, — принялся объяснять Думминг. — Но в любом случае…
— Нечаянно? Правда? Что ж, как тебе наверняка известно, я каждый день нечаянно кого-нибудь убиваю, — язвительно откликнулся Чудакулли. — Хорошо, что моего дедушки нет поблизости.
— Аркканцлер, я использовал это не более как пример. Основная проблема кроется в причинно-следственном законе, и суть в том, что…
— Суть, господин Думминг, в том, что ты вообразил, будто всякий закинутый в прошлое человек сразу становится жертвой родственноубийственных настроений. Так вот, если лично я встречу своего деда, то приглашу его выпить, а потом предостерегу, что змея, как бы ты на нее ни орал, все равно укусит, за каковую информацию он, весьма вероятно, будет мне очень благодарен. Впоследствии.
— Благодарен? Почему?
— Потому, что это «впоследствии» для него будет.
— Нет, аркканцлер, только не это! Уж лучше пристрелить его на месте!
— Ты действительно так считаешь?
— Да!
— По-моему, в цепи твоих рассуждений имеются звенья, которых мне, господин Думминг, не понять, — холодно констатировал аркканцлер. — Ты и в самом деле собираешься пристрелить своего дедушку на месте? Если, разумеется, его встретишь?
— Да нет же! — огрызнулся Думминг. — Я даже не знаю, как он выглядел. Дед умер еще до моего рождения.
— А-га!
— Я вовсе не в том смысле…
— Послушайте, послушайте, — вмешался декан. — Если верить тому же Тупсу, нас забросило аж на несколько тысячелетий назад. Чего вы спорите? Наши дедушки еще и не родились.
— Что ж, в таком случае Тупсу-старшему очень повезло, — усмехнулся Чудакулли.
— Все совсем НЕ ТАК, аркканцлер! — воскликнул Думминг. — Прошу вас! Я всего лишь пытался донести до вас мысль, что ЛЮБОЙ поступок, совершенный в прошлом, способен изменить будущее. Самые незначительные действия чреваты гигантскими последствиями. Можно… наступить на муравья, а в результате кто-то даже не родится!
— В самом деле? — поднял бровь Чудакулли.
— Да, аркканцлер!
Лицо Чудакулли просияло.
— Неплохой поворот событий. Есть пара-другая человек, по которым история скорбеть не станет. А как определить нужного муравья?
— Не знаю! — Думминг лихорадочно выискивал трещинку в уме аркканцлера, куда можно было бы воткнуть ломик понимания. И на несколько отчаянных секунд ему показалось, что он нашел такую трещинку. — Ведь может статься, что… муравей, на которого вы наступите, — ваш!