Последний Контракт Том 4
Шрифт:
— Ты мог убить меня, — хмурится он, вновь встав в стойку. — Почему не сделал этого?
— Чтобы какой-то камень забрал у меня возможность самому убить тебя? — хмыкнул я, а в глазах мужика отразилось понимание.
Но не только в глазах Дэвиса появилось то самое понимание. Его дар явно не предсказывание, раз он совершил подобную ошибку, а упавший на его голову с соседнего разрушенного здания, мелкий камушек, подтвердил это.
— Твой дар, — крутанул я топор в руке, слыша надвигающийся гул репульсоров. Корпус Мебиус и мои люди уже на подходе. — Ты чувствуешь намерения, да?
Стремительно побледневшее лицо и шок в глазах Дэвиса были красноречивее любого ответа. Ещё при попадании в этот
Чувство Намерений. Редкий дар, который в мире проявлялся лишь два раза за всё время его существования. Дэвис, грубо говоря, видит людей насквозь и может предугадать их следующий шаг. Эдакий аналог предвидения, но более урезанный и работающий локально. Парадокс в том, что сила этого дара и его ограничения связаны. Дэвис видит прямые намерения, но не видит случайностей. Камень, об который он споткнулся и тот, который упал ему на голову, тому подтверждение. Пламя Бездны не убило его, потому что моё намерение было сосредоточено на нём. Мужик просто сделал так, чтобы его не задело и всё. Сильный и одновременно слабый дар, а это значит...
— Это был хороший бой, — холодно говорю и раскручиваю Левиафан над головой, полностью освобождая разум от мыслей. — Но пора его заканчивать. Прощай, Уильям Дэвис. Я запомню тебя.
Волны холодного ветра распространились во все стороны от меня, а энергия Смерти неостановимым потоком вливалась в Левиафан. Его лезвие сияло, руны насыщались, а мощь зимы готовилась вырваться наружу. Да... Я не желал убивать Дэвиса и не думал об этом... Я думал лишь о том...
— Чтобы на земле разверзся ледяной ад, — сорвался шёпот с моих губ.
С мощным гулом, сияющее лезвие топора, рассекая воздух, вонзилось в землю и небеса дрогнули. Неостановимая стужа, адский холод и громким звук скрежета льда стали предвестниками... Предвестниками пришедшей в Белгород зимы.
Глава 25
Раннее утро, первые лучи солнца. Юрий Соколов не спал всю ночь. Под его глазами образовались небольшие потемневшие круги, форма частично помялась, а лицо обросло лёгкой щетиной. Более шести часов он лично координировал действия войск, будто дирижёр музыкального оркестра. Раздача приказов, получение данных, обработка, создание плана и манёвров. Бои в Белгороде не успокаивались, а наоборот — набирали обороты. Первая волна неприятеля, как стало известно позже, была лишь разведывательным ударом. Их прощупали, посмотрели на собранные силы и приняли соответствующие решения.
Всё чаще и чаще Соколову поступали доклады о вооружении противника и том, с какой яростью тот сражался. Амеры будто не берегли себя и бросались с бой без раздумий. А уж из-за того, что их вооружение было явно прототипом и по мощности не уступало тому же, что получила РИ от частных поставщиков, то картина выходила скверной.
— Ещё и с этим разбираться, — скривился Юрий, стоя возле окна своего временного кабинета.
В руках он держал уже шестую кружку горячего кофе, вкус которого вызывал приступ тошноты. Глаза же мужчины устало смотрели на выходящее солнце, лучи которого с трудом пробивались сквозь смог сражений. Неумолимо и неостановимо, они осветили город, а стоявший у окна Юрий слегка прищурился.
Он видел вдалеке огромные глыбы льда, застывшие буквально в центре города. Монументальные, неразрушимые, несущие в себе какую-то неправильности и опасность.
Локальный Катаклизм. Лишь дед Юрия рассказывал ему о том, что сильнейшие одарённые могли своей силой создать нечто, что когда-то
И сейчас, стоя у окна, Юрий видел частичку этого самого Катаклизма. Вся центральная площадь Белгорода превратилась в царство льда и снега. С небес падали мелкие белые хлопья, земля промёрзла, сковав всё вокруг, а находится и дышать в том месте было сродни самоубийству. Но не зря Юрий назвал этот Катаклизм — локальным. Каким бы разрушительным и опасным он не был по своей природе, у него были границы. Будто бы незримая черта, за которой всё было в порядке, за исключением разрушенного города, полыхающей земли и последствий войны.
Как долго просуществует столь угрожающая локальная зона? Хотел бы Юрий знать ответ на этот вопрос. Впрочем, он надеялся, что скоро получит его.
В дверь кабинета деликатно постучали и мужчина крикнул:
— Войдите!
— Мой Генерал! Бекрутов Виктор по вашему приказу доставлен!
Поморщившись, как от зубной боли, Юрий повернулся к молодому солдату и обжёг его холодным взглядом, отчего тот икнул.
— Где он?
Быстро посторонившись, солдат пропустил вперёд себя черноволосого юношу со странными глазами, в которых, казалось бы, застыла самая вселенная.
— Не доброе утро, — на ходу произнёс юнец, пройдя по кабинету и усевшись в кожаное кресло.
— Свободен, — махнул Юрий свободной рукой.
Дверь хлопнула, след бойца исчез, и в кабинете остались лишь двое.
— Ты прав, — сделал Соколов глоток горячего кофе и поморщился. — Утро явно не доброе. Догадываешься почему я тебя вызвал?
— Есть пара мыслей, — криво улыбнулся парень, а генерал не отрывал от него своего внимательного взгляда.
В голове мужчины до сих пор с трудом укладывалось, что именно Виктор создал локальный Катаклизм. Да, он знал о том, что сидевший перед ним пацан, таким не являлся... Но разве Жнецы способны на такое? Его друг, погибший много лет назад, точно так не умел. Может ли это значить, что Виктор сильнее? Гораздо сильнее его друга? Но сколько же тогда он прожил перерождений, чтобы обрести подобную мощь? Сколько бы Юрий не гадал, он так и не смог даже примерно предположить возраст существа, что видели его глаза. Виктор рушил все догадки и какие-то мысли одним своим поведением. Он мог быть холодным, расчётливым и опасным существом, что смотрело в твою душу голодным хищником. А мог быть улыбающимся юнцом, который то и дело совершает ошибки и тупит. Вся подноготная Жнеца была у Юрия в голове, как первоочередная информация. Все его промахи, которые умудренный жизнью воин не мог бы совершить! Так почему?!
Вздох покинул грудь генерала, отбросившего лезущие в голову мысли.
— Как долго просуществует локальный Катаклизм? — спросил он, вновь делая глоток, а после — провёл рукой по щетине.
«Надо бы побриться...»
— Сложно сказать, — протянул юнец. — Энергии Смерти я вложил в удар очень много...
— Отменить сможешь? — очередной вопрос.
Пожатие плечами было ему ответом, отчего Юрий прикрыл глаза и подавил желание материться. Ему нужен был центр. Обходить Катаклизм слишком долго и напряжно для войск, а их координация пострадает. Да, у противника такая же ситуация, но воюют то они на чужой территории! Как же сильно генералу хотелось отчитать Жнеца и высказать ему, какую свинью тот подложил... Но он не мог. Точнее мог, но подобное могло кончиться неслабым конфликтом. И не только со Жнецом, но с Цесаревичем Ильей, чью жизнь тот спас. Кстати об этом...