Последний конвой. Часть 3
Шрифт:
Решился, поднес ко рту и залпом выпил, не обращая внимания на мерзкий вкус. Вернул кружку обратно под струю, все это время драгоценная водичка текла в песок. Сначала он пытался подставить ладонь, но быстро сообразил, что это слишком глупо. В ладошке много жидкости не удержать. Провел мокрой кистью по лицу, размазывая грязь, как совсем недавно это сделал Мишка в сновидении.
Эх, сейчас бы искупаться…
Он провел под автомобилем еще добрых полчаса, изнывая от жара, исходящего от раскаленного песка и нагретого корпуса машины. Эх, не додумался постелить одеяло,
Первые три кружки наполнились быстро, торопясь, он перелил их в канистру. Потом дело пошло помедленнее, приходилось долго и терпеливо ждать, пока емкость наполнится до краев.
Со временем струйка стала совсем тоненькой, но он не прекращал пытку жарой, упрямо выжидал, выдаивая из радиатора все, что там оставалось до самой последней капли. Вскоре источник живительной влаги окончательно иссяк. Получилось немного. Литра полтора — два отвратительно воняющей жидкости бурого цвета.
Ну а что удивительного? Мишка же ясно сказал: радиатор течет. Это все, что там оставалось. На песок пролилось совсем немного, буквально несколько капель. Конечно, он рассчитывал на большее количество, но и это гораздо лучше, чем совсем ничего.
Он вернулся обратно под самодельный навес из одеяла, пристроил канистру рядышком на сидении, чтобы поменьше нагревалась, и погрузился в тяжелый и липкий сон.
Еще через час Стивен с ужасом осознал, что сильно заблуждался по поводу предстоящей жары. Все, что было до сих пор, только цветочки. И вот только теперь начинаются настоящие ягодки. Словно разверзлись небеса и распахнулись врата ада. Пустыня раскалилась настолько, что он начал с опаской поглядывать на одеяло — не вспыхнет? И он бы нисколько не удивился, если бы это действительно произошло.
А чему тут удивляться? Воздух стал горячим и плотным, словно кисель. Горизонт плыл и колебался, как будто Стивен смотрел на него сквозь приличную толщу воды. Даже удаленный бархан слегка поменял форму, как будто расплавился от невыносимой жары и слегка оплыл.
Хоть бы малюсенький ветерок. Хоть бы один-единственный порывчик.
Контуры предметов дрожали и изгибались причудливым образом, стало сложно определять расстояние. Взгляду не за что зацепится, вокруг нет ничего стабильного. Все колышется, плывет и извивается.
Раскаленный песок нагрел сиденье, и теперь оно медленно поджаривало Стивена снизу. К тому же одеяло почти совсем перестало отбрасывать тень. Отраженного света стало слишком много.
Проклятый ультрафиолет! Обгорю же до костей.
Он решился выпить еще полкружки неприглядно выглядевшей и дурно пахнувшей жидкости из радиатора безвременно ушедшего УАЗика. Желудок сжался в судороге, но тем не менее жидкость принял. Стивен несколько раз сплюнул на песок коричневую жижу, скопившуюся во рту.
Ржавчина. Вроде бы не ядовита, хотя и полезной не назовешь.
Сколько же сейчас времени? Судя по солнышку, от силы два пополудни. А может быть, и меньше. Время как будто совсем остановилось. Уснуть бы, хотя бы на полчасика. Но как это сделать в такое пекло?
Он
— Стивен, держись. Я делаю все, что могу, но до наступления темноты к тебе помощь не придет. Продержись два часа, потом станет легче. Намного легче.
— Да знаю я, — отмахнулся Стив, — ты лучше скажи…
Мишка перебил:
— За меня не переживай. У меня все хорошо. Постарайся выжить. Ты нам всем очень нужен. Наше будущее теперь зависит только от тебя…
Приподнял и слегка качнул канистру. Легкая. Вода закончилась, осталась только жижа. И когда это он успел все выпить? Там же было много. Открутил крышку, заглянул внутрь — всего на пару глотков осталось.
Ну и черт с ней! Выпил и проглотил вместе с ржавчиной. Одинокая забытая обеззараживающая таблетка осталась в кармане. Он несколько секунд наслаждался полученным ощущением, а затем желудок взбунтовался, и Стивена вырвало липкой коричневой дрянью.
Стало еще хуже. Теперь к жажде присоединилось саднящее горло и невыносимая резь в животе. Со злости зашвырнул канистру подальше и вновь свернулся калачиком на узеньком сидении.
Лучше бы я совсем не пил эту гадость…
Глаза воспалились. Смотреть невозможно. Режет и печет.
Он развернулся на узеньком сидении и уткнулся лицом в спинку. Легче от этого не стало.
Проклятая жара!
От нечего делать Стивен попытался считать минуты. Получалось плохо, потому что он время от времени впадал в странное забытье. Полусон — полуявь. Дрожащие и не до конца оформившиеся образы, словно рой призраков, закружили вокруг странный хоровод. А потом изображение приобрело четкость и глубину. Стивен вздохнул с облегчением, находясь на грани между сном и явью.
Пока он спит, идет время, а значит, приближается вечер, и эта бесконечная пытка скоро закончится.
Сон был коротким и сумбурным. Совершенно ясно и отчетливо он увидел мрачный темно-зеленый лес. Высокие деревья с густыми кронами. Листья большущие, величиной с ладонь. Он такие уже не застал, вымерзли в малый ледниковый период. А затем увидел странную металлическую конструкцию, которая с лязгом и грохотом медленно и неумолимо ползла сквозь лес, круша и ломая все на своем пути. Странная машина оставляла широкую просеку и два четких отпечатка траков. Возникло неосознанное чувство тревоги.
Машина медленно, но неуклонно приближалась…
Стивен дернулся во сне и окончательно сверзился с узенького сиденья УАЗика. Немедленно вскочил и только теперь понял, что наступил вечер. Солнце клонится к горизонту.
Он сумел продержаться эти проклятые четыре часа.
Невыносимо горела обожженная кожа, ныли воспаленные глаза. Но в остальном он был в полном порядке. Даже простреленная грудь почти не мучила. Видимо, все микробы поджарились в этом аду.
Стивен обошел УАЗик по кругу, чтобы немного размять мышцы. От долгого сидения в неудобной позе все тело затекло.