Последний король венгров. В расцвете рыцарства. Спутанный моток
Шрифт:
Людовик сжал голову руками и тихо, как бы говоря с самим собою, произнёс:
— Я стремился к высоким идеалам, но в действительности превратил их в отвратительные карикатуры. Я не смею поднять свой взор, и, как преступник, не могу надеяться на прощение. Позор и стыд!
Королева презрительно засмеялась.
— Встань, — сказала она. Но так как Людовик не двигался, то она ещё раз повелительно повторила: — Встань, я так хочу.
Король медленно поднялся.
— Да, позор и стыд! — снова повторила Мария. — Ты, вероятно, можешь сносить презрение,
Людовик смущённо ответил:
— В Венгрии ещё существует партия, которая поддерживает престол. Решительный и энергичный правитель может оказать сопротивление...
Королева с отчаянием взглянула на этого мечтателя.
— Да, — сказала она, — это может сделать энергичный правитель, но не ты. Ты не создан для борьбы и сопротивления, ты воспитан только для наслаждения и удовольствий. Думал ли ты когда-нибудь о том, что ты — садовник, который должен обрабатывать свой сад, а не бабочка, порхающая с одного цветка на другой? В Германии, Англии и Франции явились великие люди, проповедующие новую веру, новые идеи! Король должен так же работать на пользу своей страны, как и последний подёнщик.
Людовик, воодушевлённый горячей речью своей супруги, взял её за руку, но она оттолкнула его. Тогда он, дрожа как в лихорадке, отступил назад, прислонился к стене и нажал на скрытую пружину. Стена расступилась, как в сказке, и открыла выход на террасу. С болезненным воодушевлением, которое нередко вспыхивает у слабовольных людей, Людовик схватил Марию за руку и вывел её на террасу. Луна слабо освещала расстилавшуюся перед ними картину. Крыши домов и горы вдалеке поднимались к небу тёмными силуэтами. Король облокотился на перила. Долго они стояли молча друг возле друга. Наконец Людовик обернулся к супруге и, указывая на ландшафт, проговорил:
— Посмотри, какая торжественная картина!.. Вот где царят вечные, непоколебимые законы; мы же, бедные люди, в смятении хватаемся за нити жизни, путаем и рвём их!
— Борьба — закон природы! — ответила королева, энергично закидывая голову. — И смерть одного нередко даёт жизнь другому. Пойдём отсюда, здесь нас могут услышать! — повелительно добавила она.
Людовик беспрекословно пошёл за ней и запер потайную дверь.
— Послушай, — решительно проговорила Мария. — Ты неспособен к борьбе и потеряешь престол. Я имею на него такое же право, как и ты. Ты — король только по имени, на что тебе власть? Откажись от престола и предоставь его мне. Если не сделаешь этого добровольно, то я применю силу и свергну тебя.
Людовик с изумлением и замешательством смотрел на свою супругу.
— Передай мне скипетр! — продолжала она. — Решайся, ты не выйдешь отсюда. Ты — мой пленник!
Полуиспуганный, полувосхищённый, Людовик отступил назад и живо проговорил:
— Право на престол я уступлю тебе, но право на тебя оставляю за собой. Между нами не
Взволнованная Мария прижала руку к своему бьющемуся сердцу и, потупившись, молчала, но затем, гордо выпрямившись, решительно проговорила:
— Хорошо, я буду твоей! Выслушай меня до конца. Ты будешь носить корону, а я — управлять. Я хочу восстановить славу этой страны. Ты сегодня же уволишь своего канцлера. Я буду твоим первым министром.
— Благодарю тебя! — воскликнул король, опускаясь на колени.
— Встань, — сказала Мария, целуя его в лоб и надевая свой капюшон, — сюда идут.
В эту минуту палатин сорвал занавес с двери и с гневом воскликнул:
— Смотрите, венгерцы, ваш король стоит на коленях перед своей любовницей! Вот женщина, которая влечёт Венгрию к погибели, — продолжал Баторий, бросаясь к Марии и выхватывая кинжал. Умри, змея!
Однако король успел схватить его за руку и сорвал капюшон с головы Марии.
— Королева! — пронеслось по залу.
Палатин в смущении упал на колени.
— Прости, — прошептал он, поднося подол её одежды к губам. Королева положила руку ему на плечо и воскликнула:
— Благодарю тебя, верный палатин. Встань!
В зале раздался отчаянный крик. Чёрная маска в таком же костюме, как Мария, быстро пробиралась к ней сквозь толпу.
— Ты победила! — крикнула она с насмешливым хохотом.
— Кто эта дама? — спросила королева, величественно подходя к ней.
— Спроси его! — ответила наложница, срывая капюшон и бросаясь на шею Людовику.
Тот быстро освободился от её объятий и оттолкнул её.
Однако фаворитка не смутилась и вызывающе проговорила, обращаясь к королеве:
— Он мой... потому что я люблю его!
— Долой! Вон! — закричала толпа. — Молчать!
Турцо схватил её за руку.
— Уведите её, — приказала Мария, — но никто не смеет оскорблять её.
— Мы ещё увидимся, — крикнула фаворитка, когда её обступили магнаты. — Будь ты проклят! Я проклинаю твой престол!
— В башню её! — закричала толпа.
Королева быстро подошла к Цетрику, сбросившему маску, и приказала ему:
— Цетрик, охраняй её! Ты отвечаешь мне за неё. Если понадобится, защити её оружием.
Цетрик молча повиновался.
Мария, оборачиваясь к магнатам, увидела Заполию, который, казалось, равнодушно стоял в толпе. Королева медленно направилась к воеводе и, сняв перчатку, бросила её к его ногам. Тот наклонился и с улыбкой поднял её.
— Я принимаю вызов, — спокойно ответил он, — и буду бороться до тех пор, пока рука, носившая эту перчатку, не будет принадлежать мне.
Эти слова вызвали сильное волнение в зале. Однако королева успокоила толпу одним взглядом и сделала Заполии знак удалиться. Тот низко поклонился и вышел.