Последний король венгров. В расцвете рыцарства. Спутанный моток

Орци Эмма

— Разрешите мне, ваше величество, в минуту прощанья сказать вам, что после Господа на небе и Его святых я почитаю вас выше всего на свете, преклоняюсь перед вами не как перед красивой женщиной, а как перед своим идеалом. Я весь преисполнен вами. Я иду на войну и буду бороться до последней капли крови, чтобы победить или умереть за вас!

Мария подошла к нему и, положив руку на его плечо, проговорила:

— Вы любите меня, Перен?

— Не знаю, — ответил он, краснея до корней волос, — но я потерял

здесь свою голову. Однако выкуплю её другой головой, даю вам слово.

Гавриил поцеловал край одежды Марии и руку, которую она протянула ему, а затем быстро вышел из комнаты.

На дороге он встретил Цетрика, который хотел немного проводить его. Королева и Эрзабет стояли у окна и махали платками, когда они выезжали за ворота замка. Прежде чем Цетрик повернул обратно, Гавриил обнял его и проговорил:

— Ты любишь мою сестру, Цетрик, я знаю это; я передаю тебе свои права и обязанности по отношению к ней. Охраняй её и защищай, когда меня не будет больше в живых!

Цетрик поклялся охранять и беречь Эрзабет как зеницу ока; затем они расстались.

Гавриил после продолжительного и утомительного путешествия прибыл в Эссег, где представился архиепископу и командиру и передал указ о своём назначении.

Томарри принял его в маленькой монастырской келье, вся обстановка которой состояла из деревянного стола, простой кровати с соломенным тюфяком и двух стульев. На стене же висело железное Распятие, а на столе стояли письменные принадлежности и лежал молитвенник. Томарри в грубой монашеской рясе сидел у стола и изучал географическую карту. Он внимательно прочёл указ, привезённый Гавриилом, а потом, посмотрев на него, произнёс:

— Молодой человек, если вы приехали сюда, чтобы веселиться и развлекаться, то поворачивайте обратно. Вы кажетесь мне богатым, изнеженным дворянчиком; такие растения не растут под открытым небом. Возвращайтесь домой и носите шлейф нашей королевы, дай ей Бог здоровья; должность пажа больше подходит вам, чем обязанности солдата. Отправляйтесь с Богом!

Перен улыбнулся и скромно ответил:

— Её величество назначила меня сюда, и я надеюсь, что вы позволите мне остаться. Я пришёл, чтобы учиться у вас, и постараюсь быть внимательным учеником; не осуждайте меня слишком рано!

Томарри, покачав головой, сказал:

— Хорошо... тут найдётся немало случаев поучиться. Из Сирмии доносят, что Фергад-паша подошёл с пятнадцатью тысячами человек и опустошает страну. Посмотрите на карту, вот где он. Я хочу напасть на него как можно скорее. Разрешаю вам отдохнуть два часа, а затем вы со своими людьми отправитесь в Темесвар и приведёте мне сюда его гарнизон; там должны остаться только двести человек для караульной службы в крепости. — Архиепископ нацарапал приказ, приложил печать и добавил: — С Богом!

Перен поклонился и вышел от этого оригинального полководца. Он отправился на отведённую ему квартиру, велел накормить лошадей и два часа спустя был уже на дороге в Темесвар. Наступили сумерки, пошёл снег. Гавриил отдохнул немного в крестьянской избе и отправился дальше, подгоняя своих людей. Поздно вечером они добрались до Темесвара, где Перен передал коменданту приказ Томарри.

На другое утро весь гарнизон крепости и все окрестные крестьяне, которые только могли носить оружие, выступили в путь. Отряд благополучно прибыл в Эссег, на сутки раньше, чем его ожидал Томарри. В то время прибывали всё новые известия, одно другого ужаснее. Несмотря на то что у Томарри было только восемь тысяч человек, он решил выступить в поход на другой же день и дать Фергад-паше решительное сражение.

Гавриил Перен возбудил его внимание. Он поручил ему отряд в две тысячи человек и карту, на которой был обозначен план действий. Перен был в восторге и, почтительно поцеловав руку архиепископа, снова сел на лошадь. Он повёл свой отряд на восток, к Дунаю, а потом повернул на юг, по левому его берегу Перен шёл не останавливаясь и только близ Кисдивазара решил остановиться на ночлег. Уже на другое утро он двинулся дальше. Так как в распоряжении его отряда не было никаких средств для переправы, то он первым бросился на своём коне в Дунай со словами: «Вперёд за короля и отечество!» — и вплавь добрался до другого берега.

Томарри в тот же день выступил с отрядом, состоявшим из шести тысяч человек пехоты и конницы, из Эссега. После четырёхчасового перехода он встретил турок, о близости которых ему возвестили семь пылающих деревень.

Фергад-паша развернул свою конницу широкой линией, а сам остался в резерве с лучшей частью кавалерии. Томарри выстроил свою пехоту небольшими группами; каждая из них представляла собой четырёхугольник. За пехотой стояла кавалерия; пушки были размещены на холме, отсюда же Томарри распоряжался сражением.

Турки двинулись вперёд всей линией. Томарри спокойно позволил им подойти на двести шагов и затем дал залп из всех своих орудий. Первые ряды турок упали на землю, убитые и раненые, остальные же повернули назад и собрались перед фронтом венгерских войск, готовясь к новому нападению. Томарри снова зарядил пушки. Фергад-паша решил изменить тактику, и его стрелки небольшими отрядами повели нападение на пехоту мадьяров; вскоре все четырёхугольники были прорваны и началась рукопашная схватка. На этот раз Томарри подпустил турок на двадцать шагов и тогда только дал залп. Фергад-паша упал с лошади, турки пришли в замешательство. Томарри выдвинул конный резерв; турки стали отступать. Венгерская пехота тем временем снова собралась и начала теснить отступавшего неприятеля. Однако Фергад-паша успел пробраться к своему резерву и бросился вперёд с громким кличем: «Аллах! Аллах!».

Томарри уже считал сражение проигранным, но в эту минуту появился со своим отрядом молодой Перен и бросился на неприятеля с тыла. Неожиданное нападение привело турок в полный беспорядок. Увидев это, Томарри снова начал теснить их. Фергад-паша, быстро собрав знамёна, хотел двинуться к Дунаю, но Перен, предугадав его намерение, преградил ему путь. Паша и его кавалерия рубили направо и налево; Гавриил был ранен, но, собравшись с последними силами, одним ударом снёс паше голову. Турецкая конница обратилась в бегство, бросив знамёна и бунчуки. Венгерцы одержали блестящую победу и получили громадную добычу.