Последний козырь Президента
Шрифт:
Заканчивался сон всегда одинаково: допустив ошибку, я срываюсь со стены и лечу в бездну.
Нельзя сказать, что сновидение меня преследует, но накануне важных в жизни событий посещает с завидной регулярностью. С годами я стал замечать, что чем старше я становлюсь, тем ближе подбираюсь к краю каменного забора. Последний раз, перед тем как сорваться вниз, я успел пальцами коснуться последнего валуна.
Сон в эту осеннюю ночь не был исключением: я снова сорвался вниз, как только коснулся пальцами края неотёсанного
После пробуждения я не стал валяться в постели и гадать, что пророчит странное сновидение, а отправился в ванную комнату, где с наслаждением принял контрастный душ. Кровь по венам заструилась быстрее и настроение, несмотря на осеннюю хмарь за окном, заметно улучшилось.
– Не всё так плохо! – сказал я сам себе. – Я снова в Москве, меня повысили в звании, наградили орденом, а то, что сон пророчит значительные в жизни перемены, то чему быть – того не миновать!
Оторвавшись от чашки с кофе, я машинально посмотрел в окно: где-то там, в предутреннем сумраке, в неведомом мне уголке Москвы, копошился таинственный и зловещий Таненбаум. Почему-то мне он представлялся в образе огромного мерзкого паука, плетущего чёрную, как ночь, и ядовитую, как плющ, паутину.
Дальнейшему составлению психологического портрета преступника помешала соловьиная трель сотового телефона: именно на эту мелодию я настроил звонки от незнакомых абонентов. Я откинул крышку телефона и, прежде чем ответить на звонок, взглянул на фосфоресцирующие в утреннем сумраке электронные часы. Было ровно шесть часов утра.
– Слушаю Вас, – сухо бросил я в телефонную трубку, так как номер вызывающего был незнаком.
– Привет! – задорным мужским голосом поздоровалась телефонная трубка. – Ты дома?
– А где я могу быть в шесть часов утра? – задал я встречный вопрос, лихорадочно гадая, кому принадлежат такие знакомые и в тоже время хорошо забытые обертоны мужского голоса.
– Да мало ли где! – продолжил неузнанный собеседник. – Может, уже на службе, или ещё на службе – как тебе больше нравится, а может и в ночном клубе.
– Я никогда не сижу в клубе до рассвета, поэтому в настоящий момент дома, – недовольно фыркнул я.
– Чудесно! – обрадовался собеседник. – Я сейчас к тебе подъеду.
После странного обещания диалог оборвался. Я взглянул на часы: разговор занял не больше минуты, и самое неприятное в сложившейся ситуации было то, что я так и не понял, кто сподобился посетить меня в шесть часов утра.
– Странное время для визита, – пробормотал я и стал готовиться к приходу гостя.
Гость не заставил себя ждать. Через полчаса дверной звонок в прихожей коротко звякнул, и на пороге квартиры появился Игорь Сафонов – мой одноклассник, которого я не видел пятнадцать лет.
С первого взгляда я понял, что годы пошли Игорю на пользу: из типичного прыщавого «ботаника» он превратился в
– Судя по одежде и по загару, на Родине ты недавно, – сказал я вместо приветствия, окинув его внимательным взглядом. Это была мелкая месть за ранний визит, от которой я не мог удержаться.
– В точку! – улыбнулся Игорь, и я отметил, что над его зубами трудился не московский дантист. – Я только что из Шереметьева.
Я отступил в прихожую, и школьный приятель наконец-то перешагнул порог квартиры. После этого мы, как водится, обнялись и радостно похлопали друг друга по плечам.
– Раздевайся! – сказал я, доставая из гардероба «дежурные» тапочки. – Сейчас я тебя кормить буду, правда, не знаю, чем! Твой визит для меня полная неожиданность.
– Не напрягайся! – снимая плащ, посоветовал ранний гость. – Чашка кофе и бутерброд с «докторской» колбасой подойдёт.
– С «докторской»? – подчёркнуто удивился я. – Ну теперь-то я вижу, что ты соскучился по Родине!
– И по Родине, и по колбасе, – ответил Игорь, радостно потирая руки.
– Может, коньячка армянского, так сказать, для блеска глаз?
– Если граммов по пятьдесят, не откажусь, но ведь тебе сегодня ещё на службу.
– Может, да, а может, и нет, – неопределённо ответил я и полез изучать содержимое холодильника.
Через час мы с Игорем допивали бутылку «Арарата», который закусывали лимоном и бутербродами с «докторской». Планируемые пятьдесят граммов «для блеска глаз» обернулись полновесной бутылкой и задушевной мужской беседой.
– Ты вообще откуда? – задал я гостю вопрос, когда в голове возникла приятная тяжесть, а в душе – невероятная лёгкость.
– Если ты имеешь в виду это, – и гость коснулся пальцем загорелой щеки, – то это из Малайзии, я там целых три недели местный филиал инспектировал. А если имеешь в виду, где я зарабатываю деньги, то я самый настоящий «белый воротничок»: у меня своя посредническая фирма.
– Наверное, зарегистрированная где-нибудь на Сейшельских островах?
– Правильно! – удивился Игорь. – Именно там, а филиалы разбросаны по всей Азии.
– Да ты, оказывается, не «белый воротничок», ты настоящая «акула капитализма»!
– Если судить по годовому обороту фирмы, то ты прав: я действительно обеспеченный человек, даже по меркам западного мира.
– Неужели миллионер? – искренне удивился я.
– Миллион – магическое для россиян число! – усмехнулся одноклассник и по совместительству капиталист. – Рубикон, после которого жизнь окрашивается в радужные тона! Да ничего подобного! – навалился грудью на стол ударник капиталистического труда. – Вот у меня этих миллионов… несколько! Причём не в рублях, а в твёрдой валюте.