Последний козырь Президента

Овчаренко Александр

– Режь! – приказала она напарнику, и парень быстро извлёк из кармана нож-«бабочку», которым и перерезал на моих руках и ногах скотч. Обрывки скотча «качок» спрятал в карман.

– Ложись рядом с Анфиской, – приказала мучительница, но я впился в неё взглядом и не сдвинулся ни на сантиметр.

– Помоги ему, – приказала Карина напарнику, – а то он что-то стал заторможенным.

Парень потянулся ко мне, но я предупредительно поднял руку.

– Ты убила Воронцова! – процедил я сквозь зубы. – Ты!

– Какого ещё Воронцова? – удивилась Карина.

– Из Администрации Президента.

– А, этого борова из чёрного «Мерседеса! – вспомнила она. – Ну да, моя работа. А тебе это откуда известно?

Впрочем, это неважно. Будем заканчивать! – и она кивнула напарнику.

То, что произошло дальше, показалось мне наркотическим бредом: помощник Карины легко, почти играючи, взмахнул ножом и перерезал горло спящей женщине. Анфиса захрипела во сне, судорога пробежала по её красивому телу, после чего она затихла. Навсегда.

Окровавленный нож убийца бросил рядом с телом убитой им женщины. Не отдавая себе отчёта, я схватил скользкий от тёплой крови нож и выбросил руку вперёд. Мне казалось, что я действую быстро, даже очень быстро, в действительности же отравленное наркотиками тело двигалось медленно, и убийца легко избежал удара, отскочив назад. В следующее мгновенье мне в лоб уткнулся ствол пистолета, и я услышал характерный звук взводимого курка.

– Может, «замочить»? – глуховатым голосом спросил напарник Карины. – Судя по разговорам, он кое-что знает.

– Оставь его! – великодушно решила Карина. – У него в крови наркота, рядом с ним убитая женщина и на ноже его отпечатки пальцев, да и сам он по уши в крови. Кто ему сейчас поверит? Лучше позвони ментам и сообщи, что на Поварской криминальный труп.

– Полицейским, – поправил её помощник.

– Да мне по барабану, как они теперь называются! – взвилась Карина. – Звони быстрей и не рассуждай!

Вот после этих слов мне действительно стало страшно. Страшно и обидно, что сейчас приедут полицейские, возможно, мои бывшие коллеги, и застанут меня возле тёплого трупа женщины, полупьяного, голого, перепачканного кровью, да ещё с ножом в руке и при этом несущего какой-то жалкий лепет про блондинку-киллера и её накаченного стероидами дружка. Да меня после таких объяснений не в «Матросскую тишину» упекут, меня прямо из этой квартиры повезут в «Кащенко»!

Не отдавая отчёта в своих действиях, я от бессилия и обиды запустил ножом в окно. Раздался хрустальный звон, и я с удовлетворением отметил, что осколки стекла градом посыпались на мостовую.

«Может, это привлечёт чьё-то внимание», – мелькнула шальная мысль в моей больной голове.

– Ты что же, паскуда, делаешь? – взвился «качок» и врезал мне кулаком по челюсти.

Это был финал! Грустный, можно сказать, позорный для меня финал. После удара в челюсть я потерял сознание и о развитии последующих событий знаю только со слов своего начальника – генерал-лейтенанта Баринова, который и на этот раз умудрился вытащить меня из «медовой» передряги!

Достопочтенный Читатель! Кем бы ты ни был – мужчиной или прекрасной дамой, позволь мне дать тебе совет: храни супружескую верность! Иначе, рано или поздно, дело окончится банальным мордобоем или грубой прозой жизни – кожно-венерическим диспансером.

Храни тебя Господь от таких «подарков» судьбы!

Глава 3. Игра открытыми картами

Я всегда работал в одиночку, в этом специфика моей работы, обусловленная повышенной степенью секретности и, чего греха таить, конфиденциальности. В делах, которые я распутывал часто, а точнее, всегда, были замешаны высокопоставленные чины, поэтому «сор из избы» выносить не рекомендовалось.

В деле по поиску таинственного Таненбаума «солировать» было невозможно. Меня постоянно подстраховывали сотрудники из других отделов. Мой начальник Баринов предупреждал меня об этом,

поэтому мысль, что я нахожусь под негласным контролем, ничуть не угнетала.

Сначала я пытался вычислить коллег, которые круглосуточно «пасли» меня, но ребята из «наружки» [33] , или как их ещё называют, «топтуны», хорошо знали своё дело, поэтому я ни разу никого не засёк. Наверное, на меня навесили радиомаячок, но точно утверждать я не мог. У меня при себе всегда был сотовый телефон, который даже в выключенном состоянии – при желании и запуске определённой компьютерной программы – можно использовать для определения местонахождения.

33

Наружка (сокр.) – служба наружного наблюдения.

Со временем я стал забывать, что каждый мой шаг под негласным контролем, и в то время, когда я кувыркался с Анфисой в джакузи, ребята из «наружки» добросовестно мёрзли на улице. Когда под утро на их головы посыпался град из осколков оконного стекла, они сообразили, что ситуация вышла из-под контроля, о чём немедленно сообщили своему начальству, которое напрямую связалось с Бариновым.

Поговаривают, что в тот момент Баринов впервые за много лет вышел из себя, и, обозвав меня блудливым щенком, направил на Поварскую сотрудников из подразделения силовой защиты.

Когда они прибыли на место, Карины и её дружка в квартире уже не было. Позже, при проведении служебного расследования, было установлено, что они вышли через чердак на крышу, а потом через соседний подъезд, поэтому в поле зрения «топтунов» не попали.

Доблестные сотрудники полиции не торопились прибыть на место происшествия, поэтому меня завернули в одеяло и беспрепятственно, как труп, вынесли из квартиры на руках, после чего погрузили в машину «Скорой помощи».

Через пару дней уголовное дело, возбуждённое по факту насильственной смерти гражданки Нарышкиной Анфисы Павловны, из Следственного Комитета было изъято по письменному запросу моей родной «конторы», и дальнейшим расследованием занимались наши сотрудники.

А ещё через пару дней, оклемавшись после разговора «по душам» с Кариной Касимовой, я стоял навытяжку перед генерал-лейтенантом Бариновым, и, честно говоря, мне было очень стыдно.

Баринов, словно не замечая кислого выражения моего лица, говорил исключительно по делу, без привычных назиданий и нравоучений:

– То, что Вас «выпотрошили» в плане информации, ничего страшного, – жужжал себе под нос начальник. – Ничего страшного, потому как Вы, полковник, ничего особенного и не знали! Что теперь знает Таненбаум? Знает, что мы не имеем против него «туза в рукаве», знает, что пытались вести против него свою игру, но пока не слишком успешно. Ну и что? Это можно просчитать и без ваших откровений. Однако в создавшейся ситуации есть и положительные стороны: Таненбаум зашевелился, забеспокоился, поэтому и напустил на Вас своих людей. Кроме того, теперь мы знаем убийцу Воронцова. Это, полковник, целиком ваша заслуга. Сейчас наши сотрудники трясут как грушу жениха Касимовой – капитана Стрельцова, но, судя по всему, толку от него будет немного. Касимова использовала его «втёмную», да и знакомы они меньше месяца. Много ли мужчине, вернувшемуся живым с войны, надо? Немного внимания, немного любви, и вот он уже готов вести в ЗАГС женщину, с которой знаком три недели. Сама Касимова по месту прописки не проживает уже давно. Последнее время жила в квартире Стрельцова, и где она сейчас «залегла», неизвестно. В её биографии есть «тёмные пятна», которые Вам, полковник, следует прояснить. Возможно, эта ниточка выведет нас на Таненбаума или хотя бы на его след.