Последний козырь
Шрифт:
Едва слышит он первые звуки голоса, как тотчас же узнает Веру, и все его существо будто пронизывает электрическим током. Он теряется почему-то и не может выговорить ни слова…
— Что же вы молчите, Женя, — удивляется Вера. — Или не рады моему звонку?
Хотя чувствуется, что Вера говорит это в шутку, голос ее невеселый какой-то. Это тревожит Евгения, и он мгновенно обретает дар речи.
— Ну, что вы, Вера! Вы и представить даже не можете, как я рад! Мне ведь казалось, что вы очень обиделись на меня в прошлый раз…
— А мне-то думалось, что вас обидела
Евгений тоже хочет ответить ей какой-нибудь шуткой, но вместо этого опять повторяет:
— Ну что вы, Вера!..
И ему самому становятся противными и голос свой, и эта дурацкая растерянность. А Вера, не давая ему опомниться, продолжает:
— Хандра моя не прошла еще. А так как вы не в состоянии излечить меня от нее и даже сами, кажется, способны заразиться, лучше нам пока не встречаться. Как только станет на душе веселее, — позвоню.
Анатолий Тихонов приезжает в Москву ровно в семь часов вечера. Выбравшись из вагона, вместе с толпой пригородных пассажиров выходит он на привокзальную площадь. Не спеша обходит стоянку такси. Пристально вглядываясь в лица водителей, садится на заднее сиденье одной из свободных машин и называет улицу, на которой живут его родители.
Но как только такси отъезжает от вокзала, он хлопает шофера по плечу, весело восклицая:
— Привет, Женя!
Евгений Алехин, сидящий за рулем, слегка поворачивает голову в его сторону и улыбается.
— Здравствуй, Толя! Ты не заметил, не следил за тобой кто-нибудь?
— Да нет вроде. Ну, а где же твое начальство?
Алехин, не отвечая ему, слегка притормаживает машину на углу одной из улиц неподалеку от привокзальной площади. И почти тотчас же за ручку задней дверцы хватается какой-то высокий худощавый мужчина. Необычайно ловко вскакивает он в машину и усаживается рядом с Тихоновым.
— Это и есть мое начальство — майор Миронов, — не оборачиваясь, произносит Алехин.
— Ну-с, будем знакомы, Анатолий Тимофеевич, — протягивает Тихонову руку Миронов.
— Никто там за вами не увязался? — обращается он к Алехину.
— Похоже, что никто, — отвечает Алехин, пристально всматриваясь в зеркальце над ветровым стеклом.
— Ну, а теперь поговорим о деле.
И майор подробно расспрашивает Тихонова о характере его работы, о документах, с которыми Анатолию приходится иметь дело, о Красовском, его заместителе и главном бухгалтере.
Тихонов обстоятельно отвечает на все его вопросы.
— А вы не могли бы взять на ночь кое-какие документы из вашей конторы, с тем чтобы утром незаметно положить их на прежнее место? — спрашивает Миронов.
— Едва ли, — качает головой Тихонов. — Наш главный бухгалтер чертовски подозрителен. Глаза у него хоть и маленькие, но острые, как у хищной птицы.
— Это плохо, — задумчиво произносит Миронов и, помолчав немного, снова спрашивает:
— А фотографировать вы умеете?
— Он же заядлый фотолюбитель! — порывисто оборачивается к майору Алехин. —
— Тогда вот что, — принимает решение Миронов. — Мы дадим вам микрофотоаппарат. Постарайтесь с его помощью сфотографировать возможно больше накладных и других отчетных документов вашей фабрики. Сможете вы сделать это незаметно?
— Смогу, пожалуй.
— Ну, а микроаппарат вручит вам тот самый оперативный уполномоченный, который сообщил вам о сегодняшней нашей встрече. Он же познакомит вас и с техникой съемки. Вам все ясно?
— Все, товарищ майор.
— Вот и отлично, — одобрительно кивает Миронов. — Как только удастся что-нибудь сфотографировать, позвоните нам по этому вот номеру.
Майор протягивает Тихонову бумажку с номером телефона и спрашивает:
— У вас хорошая память?
— Приличная, — отвечает Тихонов, догадываясь, почему Миронов задает этот вопрос. — Да и номер легкий. Запомню его и без бумажки.
— Ну, я вижу, человек вы сообразительный, — довольно улыбается Миронов.
А спустя еще четверть часа майор с Алехиным уже возвращаются в управление. Евгений очень доволен своим другом и с гордостью говорит об этом Миронову:
— Не правда ли, толковый парень? С его помощью раздобудем мы вскоре не только косвенные, но и прямые улики против тех, кто орудует на фабрике.
— А вы что же, считаете разве, что одних косвенных было бы недостаточно?
— Просто путь долгий. Вот если бы все-таки поймать нам этих мерзавцев с поличным!
— Как же вы это себе представляете, молодой человек? — спрашивает Миронов, и Алехин замечает в зеркальце, как на лице его появляется ироническая улыбка. — Что это — воришка, залезший в карман? Грабитель, замеченный в момент взлома дверного замка? Или, может быть, убийца, захваченный на месте преступления с пистолетом или ножом в руках?
Машина останавливается у светофора, и Алехин, обернувшись к Миронову, видит его насмешливые глаза.
— Нет, уважаемый Евгений Иванович, — продолжает майор, — не так это просто. Хищения, совершаемые этими людьми, носят затяжной, так сказать, характер. Процесс их сложен. Хищники, обкрадывающие наш народ, хитрые враги. С поличным мерзавцев этих не поймаешь. К тому же, запомните, поличное — это хотя и очень серьезная улика, но не безусловная, не бесспорная. Ну да ладно, — взглянув на часы и резко меняя тон, прерывает он самого себя. — Хватит на сегодня теории — мы уже приехали. Меня высадите возле метро, а машину сдайте в гараж и можете быть свободны до завтра.
Сегодня у отца Евгения гости — его сослуживец Вадим Петрович с супругой Еленой Алексеевной, тучной дамой, носящей университетский значок и любящей пофилософствовать. Иван Сергеевич явно недолюбливает ее и вечно с нею спорит.
— Вот у нас говорят, женщине дорогу и равные права, — вздыхает она. — А на самом деле… Э, да что говорить! Вот я юридический окончила, а мне в милиции предложили работать.
— Ну и что же в этом зазорного? — удивляется Иван Сергеевич. — Работает же там наш сын.