Последний крестоносец
Шрифт:
— Понятно. Гвоздь сейчас у Чиуна. На нем есть надпись «Сделано в Японии».
Выпустив струю дыма, Виктория Хоур рассмеялась.
— И тем не менее он сработал! Набрав достаточно крестоносцев, мы смогли бы захватить иранские нефтяные скважины. Война с Ираком так обескровила эту страну, что она стала бы легкой добычей. Хочешь верь, хочешь нет, но мы могли бы победить. Не в этот раз, так в следующий.
— Возможно, но при этом пришлось бы разбить немало яиц.
— Прошу прощения?
— Я имею в виду ваше «пушечное мясо». Знаешь поговорку «Нельзя приготовить омлет, не разбив
Виктория Хоур пожала плечами.
— Не я изобрела гормоны. Единственное, что меня интересовало, это как ими воспользоваться в личных целях, Ну, и что же дальше? Передашь меня властям?
— Мы в этом стиле не работаем.
— А кто скрывается за этим «мы»?
— Ты мешаешь нам уже потому, что знаешь: это «мы» существует.
Вглядевшись в лицо Римо, Виктория Хоур вздрогнула — оно выглядело решительно, в сжатых губах было что-то жестокое. Даже взгляд, казавшийся тогда, в Тандерболте, таким простодушным, был проницательным и беспощадным. Перед ней стоял совсем другой Римо. Но он тоже был мужчиной, а это означало, что к нему можно найти подход. Виктория потушила сигарету и шагнула вперед. Взяв Римо за пряжку ремня, она игривым жестом притянула его к себе.
— Ты не убьешь меня, — прошептала она.
— Почему? — поинтересовался Римо, глядя Виктории прямо в глаза.
Ее руки потянулись к молнии на брюках. Дыхание, когда-то казавшееся ему свежим, теперь отдавало табачным дымом. Римо не знал, что Виктория курит.
— Потому что я тебя хорошо знаю. Ты не станешь убивать леди.
Разомкнув губы, Виктория Хоур подняла голову. Римо почувствовал легкое прикосновение ее языка.
— Ты права, — проговорил он, отстраняясь. — Я не стал бы убивать леди.
Виктория улыбнулась. Значит, она не ошиблась. Она уже начала расстегивать молнию.
— Некоторое время я сомневался в себе, — негромко проговорил Римо, — считал, что моя работа приносит вред. Но теперь я вижу, что если ее не делать, это оборачивается еще большими несчастьями.
Протянув руку, Римо отодвинул с шеи Виктории прядь волос как будто для того, чтобы поцеловать ее. Однако вместо поцелуя Виктория Хоур ощутила, как пальцы Римо скользнули по сонной артерии. Прикосновение было сильным, и Виктория вздрогнула, предвкушая, какими ласками наградит ее этот мужчина, однако через секунду в глазах потемнело, и она поняла, что это — конец.
— Лучше заниматься проблемами, которые создают люди вроде тебя и Слаггарда, чем сидеть сложа руки в ожидании, пока вы отправите мир ко всем чертям.
— Но ты же говорил... — попыталась выговорить Виктория.
— Ты никогда не была леди, — ответил Римо и сжал пальцы.
Тело Виктории Хоур бесформенной грудой рухнуло на пол. Теперь она вовсе не казалась сексуальной.
Римо зашагал прочь, ни разу не обернувшись.
Преподобный Элдон Слаггард пришел в себя и поморщился от боли. Вокруг было темно. Ударившись рукой обо что-то твердое и холодное, он охнул.
Наконец Слаггарду удалось приподняться на локте и оглядеться.
Он понял, что лежит на полу в бронетранспортере. С виду это было похоже на инкассаторскую машину, в которой доставлялись в банк адресованные ему пожертвования. Единственное
Элдон Слаггард схватился за кобуру, но револьвера не было. Шпага тоже исчезла, а из ножен вылилось немного морской воды, но и только. Подтянув к себе ноги, Слаггард ухитрился сесть и изобразил на лице подобие улыбки.
— Привет! — сказал он, одновременно пытаясь нашарить за голенищем сапога метательный нож.
Внезапно он вспомнил, что нож выхватила эта сучка. Что ж, оставался еще второй нож. К сожалению, в сапоге его не оказалось. И тогда застывшая улыбка сползла с лица преподобного Слаггарда.
— Куда мы едем? — хрипло спросил он.
— В Тегеран. Тебе там понравится. В столице тебя поджидает множество народу, очень много.
Казалось, улыбки иранцев стали еще шире. В лицах окружавших Слаггарда людей было что-то знакомое. Наконец он вспомнил — эти лица являлись ему в ночных кошмарах: сверкающие белизной зубы, дьявольский блеск горящих глаз. И тогда преподобный Слаггард осознал, что теперь он находится в стране, полной дьяволов.
— Кстати, — внезапно проговорил преподобный отец. — Вы что-нибудь слыхали об Иисусе, парни?
Глава 26
Доктор Харолд В. Смит постучал в дверь.
— Открыто, — ответил Римо Уильямс.
Войдя, Смит обнаружил, что Римо скатывает камышовую циновку, служившую ему постелью, а из кармана брюк у него высовывается" голубая зубная щетка.
— Чем ты занят? — поинтересовался Смит.
— Собираюсь, — ответил Римо.
— В отпуск?
— Нет. Мы с Чиуном пришли наконец к решению — уехать из этого сумасшедшего дома. Не обижайтесь, но ведь «Фолкрофт» и есть приют для умалишенных.
— Ничего страшного, — сказал Смит. — Наверное, это даже к лучшему. Я уже намекал Чиуну, что вы пробыли здесь слишком долго.
— Но идея переехать принадлежит не Чиуну, а мне. Ему-то как раз здесь нравится, он считает, что королевский ассасин должен жить, так сказать, при дворе. Но я уговорил его, и Чиун едет со мной.
— Очень мило. Прямо скажем, поступок для Чиуна довольно необычный.
— Он все еще переживает по поводу нашей поездки в Иран. Мало того, что дыни оказались переспевшими, а ковры стали ткать отвратительного качества; выяснилось, что самый главный мулла и слыхом не слыхивал о Синанджу. Но и это еще не все — аятолла боялся Америки. Этого Чиун никак не может понять. Не думаю, чтобы он когда-либо согласился еще раз поехать в Персию. Да, кстати, о том задании. Вам удалось распутать все ниточки?
— По крайней мере, мы сделали все от нас зависящее. Крестоносцы возвратились в свои семьи. Правительство решило не подавать в суд на Макалленскую нефтяную компанию за нарушение Акта о нейтралитете, в основном потому, что их и так ждет финансовый крах. А что касается заявлений иранцев об американском вторжении, то они шумят по поводу и без повода уже столько лет подряд, что никто в международном сообществе не принимает такие выпады всерьез.