Последний кудесник Руси
Шрифт:
Усмехнулся своей шутке.
Подумал, что можно сделать более известными реальности той же капиталистической Германии. Можно подать набор фактов под вывеской «Почему Россия не Германия»: тамошнее, законодательство не предусматривает уголовного наказания за кражу продуктов питания, это считается административным нарушением; там строго территориальное деление страны, как это было и в Российской империи до 1917 года; в верхах государственной власти нет лиц с двойным-тройным гражданством, как и тех, кто увильнул от службы в армии; в Германии автосигнализация не ревёт по ночам, заставляя вскакивать с постелей всех в округе; собаки не бегают повсюду
Многие о таком даже не подозревают. А ведь там как и в России — капитализм.
Алексей покачал головой, как много актуальны тем! Всех даже и не охватишь, нужно будет вбрасывать понемногу. В числе прочего, очевидное: капитализм капитализму — рознь. Капитализмы очень разные. Даже в Германии, США, Японии, Великобритании, Швеции они заметно разнятся, хотя уровень жизнь граждан очень высокий. Не очень похожи капитализмы в Конго, Гаити, Бурунди, Афганистане, Никарагуа, но все они числятся в списке самых бедных стран планеты. Очевидный вывод, дело не в капитализме. Не спасёт и социализм. Социализмы тоже очень разные, в социалистических странах уровень жизни сильно разнится между собой. Это следует уяснить очень многим, а не просто долдонить про капитализм или социализм. Сермяжная правда совсем в ином.
Сделав очередную отметку в своих планах, Алексей задумался над следующей проблемой.
У государства имеется огромный долг перед своими гражданами: например, по банковским вкладам, которые сгорели. Почему бы не совместить этот процесс с приватизацией — провести акционирование предприятий, заводов, рудников и тому подобного с вручением акций тем, кому задолжала страна? Они-то будет очень добросовестными собственниками, а заодно и снизится социальная напряжённость. Граждане очень высоко оценят подобное, почувствуют, что государство заботится о них. Лучшие слова — это дела.
Вспомнил «банкира для нищих» нобелевского лауреата Мухаммада Юнуса, отца (гуру) микрокредитования под самые низкие проценты без всякого обеспечения. Нужно и в России создать подобное, ведь до революции такое уже имелось: во времена столыпинских реформ стремительно росла сеть ссудосберегательных товариществ и кредитных кооперативов. Они сыграли заметную роль в развитии сельского хозяйства, а после 1917 года были национализированы и ценный опыт пропал.
Ещё нужно развивать отечественное производство, всё, что можем делать сами, — должно производиться у нас, дабы не пришлось закупать южноамериканские или новозеландские яблоки (такие Алексей видел в магазинах).
Всплыла откуда-то из недр памяти старая идея Алексея: изготавливать пирожное по форме, вкусу и упаковке, как натуральный банан. Очень удобно: не пачкается и не пачкает никого, легко хранится и так же раскрывается, а после употребления упаковка выбрасывается. Не шибко гениальная идея, мелковата для него, но, вроде бы, что-то в ней есть. Нужно с кем-то ею поделиться, а вдруг пригодится кому…
«Ладно, сделаю, — досадливо поморщился Алексей, — но идейка мелковата, нужны более масштабные. Нельзя забывать о широких народных массах, как любят говорить политики. Следует добиваться продовольственной безопасностью. Была же Российская империя в начале двадцатого века мировым лидеров в производстве продуктов питания. О ней говорили, что она кормит Европу. Во время Первой мировой войны из всех воюющих стран одна Российская империя не вводила продовольственных карточек. После 1917 года существовал постоянный дефицит с продуктами питания, когда острее,
Много чего написал Алексей, даже потом головой покачал: ох и много же идей, теперь нужно постараться как можно больше их претворить в жизнь. Но постепенно он их реализует…
Глава 14
Глава 14. Ответный удар
Продолжая свои многочисленные акции благотворительности, назовём их так, Алексей на время забыл о тех сельских предпринимателях, которые занялись этим делом по его «наводке» и с его помощью. Однажды вспомнил и решил посмотреть на них, порадоваться их успешной деятельности.
Он просто рассвирепел, вышел из себя, когда узнал, что мало из них хоть в чём-то преуспел. Принялся разбираться и главной причиной оказались перекрытые возможности сбыта продукции: торговыми сетями и рынками практически всей России владели прямо или через подставных лиц иностранцы. Они же были хозяевами многих фирм, предприятий, компаний, ресторанов, кафе и прочего, прочего, прочего. Имелось ещё огромное количество «новых россиян», приехавших и довольно быстро получивших гражданство, они преуспевали, в отличие от большинства россиян. Коренное население областей, краёв и Москвы оказалось в стороне, не у дел. Хозяева магазинов и рынков фактически игнорировали их, давали от ворот поворот, при этом завозили продукцию за тридевять земель.
Однажды Алексей увидел на московском прилавке новозеландские яблоки, а в другой раз — южноамериканские. А сколько продавалось импортной картошки, моркови, чеснока!
«Неужели мы, русские, уже потеряли «рецепты» их производства? — саркастически хмыкнул Алексей. — Ещё в начале двадцатого века Российская империя была мировым лидером в производстве продуктов питания. О ней говорили, что она кормит Европу. А теперь, получается, кормят нас? Вот как всё переменилось!..»
Он тут же разработал и принялся осуществлять «план спасения Отечества от оккупантов», как полушутливо именовал его. Принялся поочередно внушать иностранным собственникам под тем или иным предлогом избавляться от собственности в России, большую часть анонимно раздавать коренным жителям данного региона, Алексей особенно подчёркивал — коренным жителям, а не просто обладателям российского гражданства, а затем уезжать на свою историческую родину.
Когда по его внушению вернулся в США владелец московской корпорации, Алексей прокомментировал событие: «Возможно, его стоило наградить медалью за освобождение Москвы». Порадовался своей шутке, сочтя её остроумной, и пожалел, что вокруг никого не было и никто не мог оценить её по достоинству. Вздохнул: таковы издержки «производства», он не может подобное творить открыто, потому его деяния остаются неизвестными и без оваций, без должной награды.
Он и дальше продолжил процесс «изгнания оккупантов». Медленный, но успешный.
Старался радоваться, но сие удавалось плохо. Внутри росло неприятное тревожное чувство, природу которого он понять не мог. Спал плохо. Всё чаще и чаще снились тревожные сны.
Часто он оказывался в многоглазой толпе, на его были устремлены со всех сторон чужие взоры, казавшиеся ему очень неприятными, и он никак не мог избавиться от них. Пытался убежать, скрыться, закрыться в комнате, но всюду оказались люди, изучавшими его неприятными глазами.
«Словно рентгеном просвечивают!» — злился Алексей.