Последний Лель
Шрифт:
— Да это вы, отец дьякон, больше все спьяна…
— Пьян, да умен, знаешь… почему дьякон водосвятный крест пропил на самую Пасху?.. Что он, жулик какой или вор?.. Что он, не мог бы пропить свою рясу… Почему именно крест — первый вопрос?..
— Почему?.. — улыбаясь, Зайчик спросил.
— Да оченно просто: потому что он больше не нужен… а ряса… у меня старые рясы супруга режет на юбки…
— Выходит, все в пользу…
— Да нет, в соответствии… Бога-то
— Мелешь ты мелево, дьякон: бога нет, что же тогда остается?
— Эна, о чем ты грустишь; остаться есть кое-чему — мир забит, как трехклассный вагон на большом перегоне… Рассуди: Петр Еремеич что говорил?.. бог-де от земли отвернулся, сел на облачную колесницу и, значит, поминай как звали… Тю-тю…
— Бог забыл о земле…
— Так… остался, значит, во-первых, черт?..
— Черт!
— Черт! Только рога он подтесал терпугом у кузнеца Поликарпа, оделся в спинжак и гаврилки… Служит… пользу приносит… и получает чины!
— Мели, отец дьякон!
— Нет, не мелю: черт иногда даже не брезгует дьяконским чином…
Зайчик взглянул на оглоблю, волосы у него зашевелились и сами зачесались назад, а у дьякона шляпа будто немного поднялась на воздух, и на минуту над рыжею гривой мелькнули два развилкой расставленных пальца просунутой как-то сзади тощей руки… Пальцы были похожи как дважды два на рога или рожки.
— Только и это не важно, — дьякон, близко нагнувшись, шепнул Зайчику в самое ухо.
— Как же это не важно — ведь черт?..
— Просто, понятно: без бога черту нечего делать… это он со скуки идет в пристава или земские, а то в дьякона или попы… соборный наш протопоп… чертушок!..
Дьякон подвинулся ближе. Зайчик отсел.
— Разве ты это не знаешь?
— В первый раз слышать…
— А отчего у него тогда впереди высокий зачес?.. Не иначе… потому только и можно узнать: на копытах — щиблеты, хвост подвязан на брюхо, а рожки — в зачес!
— Полно тебе, отец дьякон: у протопопа крест на груди весит три фунта…
— Да это не крест, а подкова… ты думаешь, все как бывало: все по старинке живешь… бабка на кринку покстит, положит крест-накрест лучинки, и в молоке бесенок купаться не будет, креста лучинного побоится… теперь, брат, все пошло по-другому… бог ведь не видит… он отвернулся… а человек, где крест ни положит, там для черта и щель.
— Стыдно, дьякон!..
— Ничуть даже: за что купил, за то и продаю!.. Жизнь, брат… ох, она умнее нас с тобою раз в десять!..
Зайчик хотел было сложить крестное знамение, да дьякон его за руку схватил:
— Подожди-ка… ты к баптистам сходи… они те про крест растолкуют!..
—
— А ты меня много поил?
— Тебя, отец дьякон, споить — надо скупить весь самогон во всем Чагодуе…
— И то, брат, не хватит!..
Дьякон залился в козлиную бороду мелким дробным смешком, сложивши на животике руки и смотря Зайчику прямо в глаза…
«Что он мне мерещится снова? — думает Зайчик. — Тогда надо крест положить… отчего он мне не дал?»
— Да крестись, крестись, если хочешь: вижу, что и меня принял за черта! Нет, брат, у меня рога отросли совсем от инакой причины.
— По семейной?.. — тихо Зайчик спросил.
— Должно быть, — дьякон вздохнул, — да черт с ней, великая важность… Ты вот что скажи: мы о чем говорили?.. У меня память девушкина стала!
— Говорили… говорили… мы, дьякон…
— Так?..
…о черте…
— Это не суть важно… важно вот что: ты, да я, да мы с тобой… да весь род человечий.
— А как же иначе?..
— Вот в том-то и дело, что род сей должен был бы… того…
— Исчезнуть?
— Да. Испариться… На наше счастье, ты говори, остались еще боженята!
— Это, дьякон, что такое?..
— Самое главное: с чего свинья сыта бывает… крошки после обеда…
— Крошки?..
— Ну да… не в точности, а что-то вроде… вроде Володи… понимаешь: бог создавал землю, как на пиру сидел, — пир, хмель отошел, бог от стола отвернулся, и на столе остались одни только крошки…
— Боженята?
— Ну да, китайцы, малайцы, болгары, татары… всякому даден свой божененок… и заметь: у всякого свой поп и свой дьякон…
— Пожалуй, это и верно.
— А как же, нету в мире единого бога… вот тут-то дьякон и прав — пьян, да умен…
— У меня, дьякон, от твоих разговоров болит голова и… под сердцем мутит…
— Недаром, значит, меня мужики прозвали гусаром?
— Пожалуй, и так, что недаром.
— Невежа ты, братец, а еще охвицер!
— Я-то… такой же офицер, как ты дьякон!
Дьякон голову назад запрокинул и так смехом залился, что сундук вот сейчас бултыхнет, и колеса на человечьем языке затараторили: «Так… так… такы… такы…»
— Все одинаково скверно: нету бога, нету человека!
Дьякон поднял кверху указательный палец, весь просветлел, с бороды красное полымя так и бьет по углам, а в углах сидят какие-то люди, не слушают их, не думают ни о чем и, положивши головы на кулаки, спят праведным сном без видений.