Последний Магистр
Шрифт:
Приблизившись, он бесцеремонно задрал Тиннат рубашку и начал ощупывать живот.
– Отпустите Золюшку, – выдохнула она, глядя в черные глаза мага, – меня вполне хватит… Его отпустите!!!
Будто бы и не слышав, дэйлор продолжал свои исследования. Его пальцы впивались в кожу, неприятно холодили ее. А в глубине, там, где засела тяжесть, пробегали короткие сполохи боли – как искры, что летят от костра.
– Ваше время еще не настало, – заметил дэйлор, – вы рано проснулись. Он может почувствовать…
Ладонь тяжело легла на лицо, мешая дышать. И Тиннат почувствовала,
… – Тебе пора возвращаться, мой ученик. Ты сделал все, как надо, и я вполне доволен.
Эльмер в зеркале поклонился. А когда выпрямился, то губы кривила недобрая усмешка.
– Желает ли Великий Магистр наблюдать за тем, как погибнет чудовище?
– На твоем месте я бы не был столь уверен в исходе, – холодно заметил Варна, – он хитер, этот новоявленный магистр, и достаточно силен, чтобы разметать по кирпичику весь Алларен.
Брови Эльмера чуть приподнялись – что должно было означать крайнее удивление.
– Учитель. Но разве не вы сказали, что он не видит магии вещей?
– Но кто может быть уверенным в том, что Ильверс д’Аштам не солгал мне тогда? Или в том, что он покинет свою башню ради тех, кто его любил? А если и покинет, не пожелает ли он выдернуть их из ловушки, не приближаясь?.. Лично я ни в чем не уверен, когда речь идет о магистре Черного города. Тем не менее, возвращайся в Дэйлорон, Эльмер. То, что произойдет дальше, нас уже не должно волновать. В любом случае это уже дело людей, не наше.
Дэйлор в зеркале покривился, отчего его красивое лицо, наделенное самой гармонией Дэйлорона, неприглядно сморщилось.
– Скажите, Великий Магистр, я должен оставить зеркало кому-нибудь из этих жалких магов?
Тут Варна задумался. Разумеется, ему хотелось понаблюдать за тем, как затянется подготовленная им удавка. Но с другой – только Предки ведают, как обернется дело. А ну как почует Ильверс ловушку? Или будет ему безразлична судьба женщины и ребенка? Тогда никто и ничто не помешает ему как следует изучить расстановку сил, не приближаясь к опасному капкану. И уж конечно, маг такого уровня могущества без особых усилий нащупает связь между зеркалами…
– Возвращайся, Эльмер, – повторил Магистр, – и зеркало забери с собой. Чем бы ни завершилось начатое, мы уже не будем иметь к нему никакого отношения. Заодно и узнаем, на что способен Ильверс…
Его ученик покорно склонил голову.
А Варна закрыл зеркало мягкой рогожей, постоял немного, размышляя о возможном исходе затеянной им игры.
Могло случиться все, что угодно. Но, в случае неудачи, Дэйлорон оставался чист. Совершенно…
Он распахнул окно, выходящее в сад; казалось, теплый воздух застыл в паутине весенних запахов. Полное безветрие. И тонкие, ранимые побеги в серебристой канве лунного света…
Прошедший день не принес ничего, кроме усталости, раздражения и – совершенно бесполезной теперь злости на предшественника. И причиной тому оказался отнюдь не Ильверс; все дело в том, что поутру Великий Магистр Дэйлорона совершенно случайно наткнулся на вход в потайную лабораторию Учителя.
Это было забавно и удивительно – получалось, что Варна до сих пор не разобрался в секретах старого
Когда поднялся, охая и потирая ушибленное плечо, то обнаружил себя посреди аккуратной комнаты без окон. Свет давали мутно-белые кристаллы, похожие на те, что Варна видел в пещере Норла д’Эвери, укрепленные гроздью под потолком. И повсюду – шкафы, набитые старыми свитками, пузатыми склянками с неведомым содержимым, вязанками сушеных и уже рассыпающихся от времени трав. Пахло пылью и мятой.
Маг обошел стол, установленный посередине и заваленный грудами свитков; он заинтересовался материалом, из которого они были изготовлены. Не пергамент, а нечто плотное, светло-серое с зеленоватым отливом и на ощупь шершавое. Но уже в следующее мгновение внимание Варны привлек огромный куб в углу, накрытый шелковым покрывалом с яркими цветами по кайме.
Дэйлор осторожно приблизился, на всякий случай проверил – а нет ли здесь ловушки и, убедившись в безобидности непонятного сооружения, потянул покрывало на себя.
В следующий миг его, зрелого, много повидавшего мага, стошнило прямо на пол тайной лаборатории. Грани куба были выполнены из гигантский слюдяных пластин, по швам скрепленных свинцом и, уж наверняка, соответствующими заклятьями для дополнительной прочности. А внутри, в воде, неподвижно висело тело дэйлор, скорчившееся, сине-белое и совершенно голое.
Варна попятился. Ему было все равно, каким образом старый учитель обеспечил столь великолепную сохранность телу; его даже не интересовало, зачем ушедший к предкам магистр сотворил все это. На лицо было еще одно доказательство безумия старика, ибо в несчастном, навеки запертом в слюдяном кубе, Варна узнал Эттера, пропавшего зимой.
Потом, все-таки перешагнув через собственную неуместную слабость, и стараясь не смотреть на беднягу Эттера, маг начал рыться в раскиданных по столу свитках. Оказалось, Великий Магистр вел подбробнейшие записи, поясняющие его эксперименты. И, если уж быть точным, утонувший маг оказался всего лишь попыткой почтенного старца обратить еще одного дэйлор к силе Отражений.
Что ж, Эттер разочаровал учителя. Вместо того, чтобы обрести могущество и вступить в перерождение, он просто захлебнулся – о чем и говорили каракули Магистра.
Варна вздохнул. Волной накатила тоска и жалость к ни в чем не повинному дэйлор; затем их сменила злость на старика… Да и на самого себя.
«Мы сами позволяли выжившему из ума править нами, и сами же поклонялись ему. И вот – получите, что заслужили. Черного магистра и утопшего Эттера».
Маг ушел из лаборатории, прикидывая, как лучше избавиться от тела и прихватив с собой один из свитков; Варне чрезвычайно понравился материал, из которого тот был изготовлен. Пергамент – это, конечно, хорошо, но сколько тритонов нужно извести на книгу? И дэйлор решил, что надо провести все необходимые исследования и выяснить, на чем, собственно, писал старый магистр.