Последний Магистр
Шрифт:
По правде говоря, он и сам не мог толком понять – зачем же отправился на запад, зачем покинул надежное Гнездо, спрятанное высоко в горах. Что-то смутное звало его в топи, неясное предчувствие – что туда следует отправиться. И он, уже привыкший доверять своим ощущениям, не стал нарушать собственных традиций.
А если взглянуть на все это с другой стороны, со стороны здравого смысла – Норл понимал, что далеко не все узнал во время первой и последней встречи со странным созданием, в которое превратился дэйлор Ильверс. Но сам не мог урвать больше
Поэтому Норл очень надеялся, что узнает все об Ильверсе, и кусочки мозаики лягут на надлежащие места, составляя красочную и четкую картину. А древнейшим и мудрейшим существом, к которому он собирался обратиться, была королева болотных ночниц, первая из них, положившая начало всему роду извечно печальных сестер.
Вампир выбрался из норы, отряхнул с одежды комки торфа и прелые листья, и, развернув крылья, продолжил свой путь.
Когда на небо выплыла малая луна, он опустился на землю и пошел дальше пешком, потому как начинался лес, а пытаться добраться до земли сквозь древесные кроны – не очень-то приятная штука, вмиг крылья истреплются и изорвутся.
Перед ним вилась едва заметная тропинка, и было неясно, кто протоптал ее – люди, нет-нет, да заглядывающие под сень старых деревьев, или n’tahe, навещающие людские селения. Тянуло сладковатым запахом тлена и гнили, верный признак того, что Народ Зла уже неподалеку.
Он спокойно шел вперед, до тех пор, пока дорогу не преградили две сестры печали – красивейшие болотные ночницы, бледные, как призраки, с лицами, которые так и просились на полотна мастеров кисти или в качестве фресок в святилища Предков.
– Что ты ищешь здесь, путник? – прошелестела одна.
– Мы видим, что ты из Народа Зла, и потому не нападаем. Но мы должны знать, зачем ты здесь, в этих священных топях?
Норл приподнял крылья – так, на всякий случай; пусть ночницы увидят, что перед ними высший вампир, к тому же, весьма могущественный.
– Я пришел к вашей королеве, – сказал он, – если вы можете проводить меня к ней наиболее коротким путем, я буду благодарен. Ибо рассвет не будет ждать, пока я завершу начатое дело.
Они переглянулись – и д’Эвери еще раз подивился нечеловеческой красоте их лиц. А в лунном свете они и вовсе казались выточенными из белейшего мрамора Драконовых гор; искусно сработанные маски совершенства в обрамлении иссиня-черных волос. Было похоже на то, что ночницы выбирали себе сестер только из самых прекрасных женщин народа дэйлор и людей.
– Зачем тебе королева, путник? – строго спросила болотная ночница, – наша мать не любит, когда ее беспокоят по пустякам. Даже если ты – такой же n’tahe, как и мы.
Вампир нахмурился. Конечно, было понятно, что эти две красотки занимают места стражей у врат владений королевы. Но зачем же быть такими назойливыми?
– Я должен спросить у нее совета, что должен делать с черным
Ночницы кивнули – одновременно, как по команде.
– Иди за нами, путник. Королева уже давно… обеспокоена и ждет.
– Кого она ждет?
– Того, кто будет обеспокоен так же, как она.
Дворец первой ночницы стоял на маленьком островке посреди болота и формой напоминал гигантский муравейник с черным провалом входа и без единого намека на окна. Лунный свет скользил бликами по гладкой поверхности строения, и у Норла сложилось впечатление, что стены дворца – мокрые. Или облиты чем-то вязким и липким.
Ночницы, что сопровождали его, остановились у входа.
– Иди, путник. Как войдешь, там будет лестница вниз, туда, где вечный мрак и прохлада. Порой королева предпочитает солнце, но иногда – тьму.
Вампир пожал плечами. Выглядело все это странно, непонятно. Во-первых, сам дворец – по размеру ничем не уступал тем домам, что строят люди в городах. Так зачем же возводить этакий муравейник, чтобы прокопать нору вниз, в сердце топей? И чем все-таки облиты стены?.. Ему захотелось потрогать их, но, поймав строгие взгляды двух сестер печали, он отказался от этой затеи.
«Наверное, мне просто не понять ночниц», – решил Норл.
И шагнул в черный зев хода.
Его окружил жирный, пропитанный запахом тлена, мрак.
«Да что она там делает, интересно? Что за удовольствие сидеть среди такой вони?»
– Иди вперед и не сомневайся ни в чем.
Вот как. Королева сама заговорила с ним. Значит, учуяла.
– Ваше величество, – Норл на всякий случай отвесил темноте поклон. Раздался легкий смешок.
– Иди же, д’Эвери. Время не ждет, и рассвет может застать тебя далеко от убежища.
Он ускорил шаг и, к собственному удивлению, понял, что зловоние отступило. Еще десяток шагов – и впереди замерцал красноватый огонек.
…Она возлежала на некоем подобии помоста, застеленного можжевеловыми веточками. Два факела в подставках горели, тихо потрескивая и разбрасывая багровые блики по влажным земляным стенам. А у ложа королевы, на скамейке, сидела чумазая человеческая девочка и большим гребнем расчесывала ее длинные волосы.
– Ваше величество.
Норл поклонился еще раз. Он впервые видел прародительницу легендарных сестер, и теперь, нимало не смущаясь, жадно рассматривал ее. И чем дольше разглядывал, тем больше удивлялся.
Во-первых, королева болотных ночниц при жизни была человеком, это можно было сказать с первого взгляда – потому что людские лица отличаются от лиц дэйлор так же, как грубый глиняный горшок отличается от хрупкой вазы. Конечно, такое сравнение можно было назвать преувеличенным; лицо женщины, давшей начало всему роду ночниц, несомненно, было красивым и гармоничным. И все же – все это говорило о том, что дэйлор, что бы там не утверждали короли, не на много древнее людей.
Во-вторых, она принимала посетителя исключительно в обнаженном виде. И в-третьих… человеческий ребенок! Уж кому-кому, а этой крошке было здесь не место.