Последний оплот

Мэрфи Уоррен

Римо решил больше не думать об этом, потому как ничего придумать не мог.

Но кое-что все же было совершенно очевидно. Во-первых, она убила единственного человека, который мог бы кое-что рассказать. Во-вторых, как и покойник Ахмед, она знала, кто такой Римо.

Когда Чиун пригубил воды из стакана, в зал вернулась Зава. Глаза у нее были сухие, и она держала голову высоко. Кореец же, так и не проглотив воду, посмотрел на потолок, немного покатал ее во рту и выплюнул на пол. Потом поглядел на официанта и отправил туда же

содержимое стакана.

Когда Зава подошла к столику, Римо встал и подал ей «узи».

— Любитель воды недоволен, — сказал он и добавил: — Чиун, увидимся попозже.

— Хорошо, — отозвался тот. — Попробуй достать хорошей воды.

— Я думаю, что ответственность за эти убийства несет ООП, — сказала Зава.

— А кто же еще, — откликнулся Римо, который понятия не имел, что такое ООП. — Я с самого начала знал, что без ООБ дело не обошлось.

— ООП! — поправила его Зава. — Организация освобождения Палестины. Римо, вы меня удивляете! Я думала, что вы в курсе дел...

Они шли по Аленби-роуд, где было более сотни книжных лавок и магазинчиков, в которых израильские военные и гражданские лица, а также арабы, итальянцы, швейцарцы и все остальные приобретали и обсуждали содержимое более двух с половиной сотен еженедельников, ежемесячников, ежеквартальников, а также ежегодников, издаваемых в этой стране. Независимо от темы дискуссии все они были удивительно похожи друг на друга.

— Я расскажу вам то, что я знаю, — запальчиво отозвался Римо. — Похоже, все в этой стране знают, кто я такой. Вот нам конспирация и секретность! Кое-кто попытался меня убить. Да уж, работа секретного агента нынче сильно отличается от того, что было раньше.

— Я, например, не знаю, кто вы такой, — возразила Зава.

— Человек, который прибыл защитить ваши атомные бомбочки, — сказал Римо.

— Какие такие бомбочки? — удивленно переспросила Зава.

— Те, о которых я читал в журнале «Тайм», — сказал Римо.

— Кто верит тому, что написано в журнале «Тайм»? — откликнулась Зава.

— Но все-таки они у вас есть? — спросил кротко Римо.

— Что у нас есть? — спросила Зава.

— Кстати, я давно хотел узнать, почему евреи всегда отвечают на вопрос вопросом?

Зава засмеялась.

— Кто сказал, что евреи всегда отвечают на вопрос вопросом? — сказала она.

Они оба рассмеялись, и Римо спросил:

— Кто хочет это знать?

— Кто знает? — Зава засмеялась еще сильней.

— Кого это интересует? — спросил Римо, и Зава залилась смехом так, что из глаз у нее потекли слезы. Она пыталась захлопать в ладоши, но никак не могла попасть ладонью в ладонь. Наконец-то, решил Римо, его час настал.

Он наклонился и прошептал ей в ухо:

— Меня прислали оберегать ваши бомбы. Хотите, я покажу свое большое красное удостоверение?

Зава вскрикнула от восторга и чуть было не упала. Римо улыбнулся и вовремя поддержал ее. Она же, побагровев, как свекла, сотрясалась

от хохота. Прохожие улыбались и обходили их стороной.

Зава взяла Римо за руки и уткнула лицо ему в грудь. Ее снова охватил приступ смеха, и она в изнеможении колотила его по лопаткам.

— Ой, не могу! — стонала она. — Но — хи-хи-хи! — могу сказать одно — ха-ха-ха! — И она громко икнула.

Римо понял, что воспользоваться ее состоянием вряд ли удастся. Он продолжал улыбаться и поглаживать ее по спине, пока она окончательно не пришла в себя. Внезапно он почувствовал, как она напряглась и высвободилась из его объятий. На лице Завы промелькнула тень испуга. Она снова вернулась в свое прежнее обличье девушки-солдата, только солдата, одержимого икотой.

— Вот что я вам скажу, — нарушил молчание Римо. — Попробуем-ка поиграть в ассоциации. Вы должны сказать первое, что вам придет в голову.

— Хвост.

— Рано. Я должен первым сказать слово.

— Дело.

— Господи, ну погодите же минуту! — взмолился Римо. — Вот теперь начали. Дом.

— Киббуц!

— Пустыня.

— Море.

— Работа.

— Игра.

— Смерть, — попытал счастья Римо.

— Секс, — отозвалась Зава.

— Судьба.

— Любовь.

— Бомбы.

— Ик! — икнула Зава.

— Что такое «ик»? — не понял Римо.

Зава еще раз икнула.

— Вот что, давайте поговорим где-нибудь в другом месте, — сказал Римо.

— Что, что? — переспросила Зава.

— Перенесем разговор.

— Обед.

— Что?

— Танцы.

— Танцы?

— Отлично, — сказала Зава. — Вот и договорились о свидании. Встречу вас у отеля попозже днем.

Она послала Римо воздушный поцелуй, который выглядел несколько искусственно, и исчезла в толпе.

Римо покачал головой. «Ну и солдаты теперь пошли», — подумал он.

Глава пятая

Как гласит Талмуд, «лев рычит, когда он доволен, человек грешит, когда у него есть самое главное»...

— В Талмуде также говорится: «Жуй ртом, и тогда у тебя будет сила в ногах!»

— Опять ты меня победил! — рассмеялся Йоэль Забари. — Ну, что еще докладывает агент Фифер?

— В общем, больше ничего, — отозвался Тохала Делит. — Если не считать того, что она договорилась о новой встрече с этим самым Римо и надеется, что получит дополнительную информацию.

Они оба сидели на своих обычных местах. На коленях у Тохалы Делита были разные бумаги, а Йоэль Забари вертел в руках «фотокубик», который привез из Америки. Четыре стороны кубика содержали фотографии его детей, а верх был оставлен для портрета жены. Забари любил, размышляя, глядеть на родные лица.

— Наша Зава — отличный агент. Что она думает по поводу своего задания?

— Она считает, что и американец, и его восточный друг — большие эксцентрики, но, по ее мнению, оба обладают разрушительным потенциалом огромной мощности.