Последний оракул
Шрифт:
Возникла угроза нового, еще более ужасного теракта, и это сейчас было главным.
А поскольку последняя проблема была напрямую связана с этой угрозой, он решил заняться ею в первую очередь.
Поднявшись на медицинский этаж, он вошел в одну из палат. В ней находилась кровать, по обе стороны которой стояли Кэт и Лиза.
На кровати лежала Саша. Лиза прилаживала к ее виску электрод энцефалографа.
— Она снова заболела? — спросил Пейнтер.
— Это что-то другое,— ответила Лиза.— Сейчас у нее нет температуры, как в тот раз.
Кэт
— Я читала ей, хотела, чтобы она успокоилась после всего, что здесь произошло. Девочка слушала. Потом она вдруг села, повернулась к пустому углу палаты, произнесла: «Петр» — и упала без чувств.
— Петр? Ты уверена? Женщина кивнула.
— Юрий упоминал, что у Саши есть брат-близнец, которого зовут Петр. Должно быть, ей что-то привиделось.
Пока они разговаривали, Лиза подошла к столу с приборами и стала включать их. Саша была подключена одновременно к электрокардиографу и энцефалографу, отслеживавшим сердечную и нервную деятельность.
— Этот ее прибор работает? — спросил Пейнтер, указывая на устройство ТЭС за ухом Саши.
— Нет,— ответила Лиза.— Малкольм проверял. Он уже приходил и ушел. Сказал, что должен сделать несколько звонков. Но что-то внутри ее точно работает. Энцефалограмма показывает пиковые всплески в области боковых конвексиальных борозд височных долей головного мозга. Особенно справа, где расположен имплантат. Это можно образно сравнить с судорожным припадком височной доли. А сердечный ритм, напротив, крайне низкий, и кровяное давление упало до минимально допустимого уровня. Ее тело словно переключилось на обслуживание одно-го-единственного органа.
— Мозга,— произнес Пейнтер.
— Точно. Все остальное как будто выключилось.
— Но почему?
— Не знаю,— качнула головой Лиза.— Я проведу дополнительные исследования, но если она и дальше не будет ни на что реагировать, боюсь, у нас останется только один выход.
— Какой именно? — осведомилась Кэт.
— Хотя устройство электростимуляции не активно, всплески нервной энергии сосредоточены именно вокруг него. Волей-неволей мне приходится думать, что к происходящему с девочкой каким-то образом причастны вживленные в ее мозг нейроэлектроды. Электрическая активность в этой области пугающе высока, словно они работают наподобие нити накаливания. Если я не сумею снизить ее нервную активность, она просто перегорит, как лампочка.
Услышав эти слова, Кэт побледнела.
— Ты говорила, что есть какой-то выход. Лиза вздохнула с несчастным видом.
— Возможно, нам придется удалить этот имплантат. Малкольм как раз пошел звонить нейрохирургу из больницы Университета Джорджа Вашингтона.
Пейнтер подошел к Кэт и обнял ее за плечи. Он знал, как сильно она привязалась к Саше. Они потеряли многих людей, чтобы спасти девочку, и теперь — потерять ее?
— Мы сделаем все, что в наших силах,— пообещал он. Кэт кивнула.
На поясе Пейнтера зажужжал пейджер. Он посмотрел на номер вызывающего.
Он обернулся. Лиза устало улыбнулась ему и махнула рукой в сторону двери.
— Я позвоню тебе, если будут какие-то изменения.
Он направился к двери, но тут вдруг кое о чем вспомнил. Поглощенный бурными событиями последних часов, он так и не удосужился задуматься над этим.
Повернувшись к Кэт, Пейнтер вопросительно вздернул брови.
— Я, откровенно говоря, не уверен, что правильно тебя расслышал,— проговорил он.
Кэт подняла на него глаза.
— Что ты имела в виду, сказав, что Монк все еще жив?
12 часов 20 минут
Южноуральские горы
В кромешной темноте Монк медленно двигался вдоль поезда. Своей культей он вел по стенкам вагонов, а здоровую руку вытянул вперед и отпутывал пустоту перед собой. Спотыкаясь о шпалы и большие камни, попадавшиеся в гравии, он шел от первого вагона к последнему.
Минуту назад, когда Монк выбрался из поезда, Петр перестал кричать. Его крик оборвался резко и внезапно, однако от этого стало еще хуже. Грозовая тишина в сочетании с непроглядной темнотой создавали ощущение, будто ты находишься в могиле.
Добравшись до следующего вагона, Монк вцепился в его край, пошарил рукой в темноте и позвал:
— Петр?
Его голос прозвучал пугающе громко и эхом разнесся по тоннелю. Но Монк не знал, где находится мальчик и в поезде ли он вообще. Единственный способ выяснить это состоял в том, чтобы методично продвигаться к последнему вагону.
Монк двинулся дальше, снова вытянув вперед здоровую руку и шаря ею в пространстве.
И тут кто-то схватил его за руку.
От неожиданности Монк ойкнул. Теплые кожистые пальцы обезьяны :плелись с пальцами человека. Послышалось негромкое уханье.
— Марта! — с облегчением выдохнул Монк и ласково обнял животное в темноте.
Она ответила тем же и выдохнула так же облегченно, как Монк. Все ге тело дрожало. Он чувствовал, как быстро колотится ее сердце. Потом Марта вновь взяла его за руку и потащила за собой.
Монк позволил ей вести себя. Он знал, куда она его тащит. К Петру. Двигаясь более уверенно, Монк вскоре дошел до последнего вагона. В отличие от вагонов в середине поезда этот был крытым.
Марта запрыгнула в открытую дверь. Монк забрался следом за ней. Старая шимпанзе с пыхтением тащила его в дальний угол. Он нашел Петра лежащим на спине. Он ощупал его, пытаясь выяснить, что случилось с мальчиком.
— Петр? Ответа не было.
Монк чувствовал, как поднимается и опускается грудь мальчика. Его пальцы ощупали личико Петра. Ранен? Упал и ударился головой? Кожа Петра была лихорадочно-горячей. А затем маленькие пальцы мальчика протянулись в темноту, нащупали руку взрослого мужчины и сжали ее.