Последний отбор. Угол для дерзкого принца
Шрифт:
За щитом тихо прыснули, потом ребенок с длинными волосами смело заявил:
– У нас нету крыс. И ежиков тоже.
– А кто у вас есть? – начиная одеваться, поинтересовалась я.
– Собаки. Только с ними играть нельзя, – по-взрослому вздохнул малыш.
– Злые?
– Нет, просто Тим их боится.
– Почему? – задала я новый вопрос, стараясь говорить как можно миролюбивее.
– Его монстра напугала, – печально поведал маленький собеседник. – Монстра Юта.
– Кто? – изумилась я и тут же сменила
– Не испугаемся, – уверенно пообещала девочка, в этом я теперь была почти убеждена.
– Ну тогда давайте знакомиться, – на всякий случай сев в кресло, предложила неожиданным гостям и сняла защиту. – Я – Элни.
– А я – Анелли. А он – Тим. – Девчушка смело подошла ближе, рассматривая мою форму. – Ты тоже убегала в чем придется? Матушка уже раздала все платья.
– Нет, я не убегала. И платья у меня есть… дома. Я маг и здесь по делу, держу над вашим замком защиту.
– Такую, как зеленая стена? Она крепкая.
– Еще мощнее. А Тим почему молчит?
– Он стесняется чужих, – объяснила словоохотливая Анелли. – А ему уже восемь лет. А мне шесть скоро будет.
– Мне казалось, вы близнецы, – удивилась я и прикусила язык.
– Все так думают, – гордо заявила гостья. – Я быстро расту. А что ты еще делать умеешь?
– А чего бы ты хотела?
– Просить нельзя, – покосившись на дверь, вздохнула она и состроила укоризненную гримаску. – Так делают только невоспитанные дети.
– Знаю, – не выдержав, подмигнула я, – нужно ждать, пока тебе что-нибудь предложат. Так вот, я предлагаю покататься на уточках.
И тут же создала два снежно-белых воздушных креслица в форме уток. Крупных таких, примерно с аиста. Только без ног.
Они плавно покачивались в трех пальцах от пола, но дети медлили, хотя в их глазках светился интерес.
– Не умеете, что ли? – нарочито удивилась я и создала третье кресло, немного больше. – Смотрите, как просто. Садишься и едешь. Нужно влево – похлопал по боку левой рукой, вправо – правой. Подняться – погладить уточку по голове, опуститься – провести ладонью против пера.
И продемонстрировала все на собственном утенке. Разумеется, скорость я кастовала небольшую и связь с видоизмененными щитами не обрывала, но оставила детям полную иллюзию самостоятельности.
– А папенька ругаться не будет? – еще сомневалась Анелли, но Тим, от которого я никак не ожидала решительных действий, уже сидел в своей уточке и довольно уверенно поднимал ее в воздух.
– Но ведь придумала это я? – Каверзно улыбаясь ей, направила свое кресло вслед за Тимом. – Значит, ругать нужно меня.
Возможно, она сомневалась бы и дальше, но мальчишка вдруг счастливо взвизгнул, и это стало последней каплей, разрушившей плотину детского благоразумия. Нел мгновенно оказалась в кресле своей утки и
Мне пришлось кастовать простенький щит, прикрывающий все вещи, стены, потолок и окна. Он не позволял прикоснуться к твердым предметам, заранее исключая возможность столкновения.
Минут пять мы весело кружили по комнате, совершенствуя навык управления щитами, но вскоре детям стало этого мало.
– А можно в той комнате? – закричала Нел, показывая на дверь в гостиную. – Или в коридоре?
– Еще немного в той комнате, и пойдем обедать, – пришлось пресечь ее желания, пока они не превратились в планы по освоению бальных залов, если таковые тут есть.
– Ура! – закричала девчонка и первой направила утку к двери.
– Ура! – повторил ее брат и улыбнулся мне неожиданно светло и до боли знакомо.
Я даже забыла на миг о необходимости управлять своим утенком и едва не врезалась головой в потолок. И лишь благодаря собственной предусмотрительности избежала шишки на лбу.
Распахнув воздушной лианой дверь, я первой нырнула в нее, на случай, если напарники устроились в гостиной. Однако в просторной полутемной комнате никого из них не было. Где-то за наглухо закрытыми ставнями и задернутыми занавесями бушевал ветер, селяне и воины торопливо сгоняли под мой щит домашний скот, а здесь одиноко светила в подсвечнике обычная свеча и остывал чай в изящном серебряном чайнике. Правила безопасности вспомнились мгновенно, и пришлось срочно убирать огонь и посуду, прежде создав с десяток веселых, разноцветных, светящихся шариков и закрыв щитами стены и мебель.
Теперь игра стала намного живее и интереснее, мы гонялись за светлячками и эфемерными радужными бабочками и считали, кто больше поймает падающих с потолка туманных перьев. Веселье было в самом разгаре, когда дверь вдруг широко распахнулась и на пороге возник его бывшее величество.
Я заметила его не сразу – сначала почувствовала, как рвется немудреный щит, и поспешила оглянуться. В глаза бросились хмурый взгляд и туго сжатые губы Айнора и залитое слезами лицо выглядывающей из-за его локтя женщины.
Дети тоже увидели нежданных гостей, дружно опустили на пол своих уточек и замерли в ожидании – явно не счастливых улыбок и радостных объятий, всегда ожидавших меня после подобных проказ. Разумеется, мне говорили о том, как волновался отец и расстраивалась мать, но значительно позже, прежде сполна дав понять, как они меня ждали и любили.
И теперь, при виде детских фигурок, сжавшихся в ожидании упреков или наказаний, во мне вдруг полыхнул яростный, дерзкий и несокрушимый гнев.
– Очень приятно видеть вас в моих покоях, – создав сферу и усадив позади себя детей, с безукоризненной ледяной учтивостью произнесла я. – И позвольте спросить, вам случайно не известно, чьи это малыши?