Последний паром
Шрифт:
На кавказских свадьбах самым хлебным моментом считались танцы. Тящ-тущ, тящ-тущ! Казалось, гости приходили туда только за тем, чтобы вдоволь потанцевать. После первых тостов, когда уже настроение поднялось и наступала раскрепощенность, а все вкусное попробовали, вслед за молодыми и гости пускались в пляс. Никому не хотелось оставаться за столом и молча давиться деликатесами. Даже самые застенчивые не могли усидеть на месте и выходили в центр зала, чтобы потанцевать под заводную музыку.
Лабухи старались
Карен, напевая «Ах, эта свадьба, свадьба…» или какой другой магомаевский шлягер, весело наблюдал, как родственники жениха соревновались с родственниками невесты в щедрости. А, вы столько дали, а мы не хуже вас – вдвое больше дадим! «Шабаш», как правило, превышал заранее оговоренный гонорар музыкантов.
2
Однажды на Парапете к Карену подошел верзила со шрамом на левой щеке.
– Ты Рудика знаешь?
– Какого Рудика, цеховика с Молоканки?
– Нее, Рудика Аванесова, брата Сашика… Ну, авторитета.
Этот самый Рудик через два дня досрочно освобождался из Баиловской тюрьмы.
– Короче, брателло, надо его встретить, как полагается. Понял, да? Послезавтра в 8.30 подгребай сюда со своим оркестром. Вот задаток.
– Мужчина, назвавшийся Эдиком, протянул Карену сотенную купюру. – Потом еще столько же получишь.
Карен понял, что возражать бессмысленно. Он коротко изложил друзьям суть дела. Ребята молча согласились – никуда не денешься.
Братья Аванесовы пользовались в городе дурной славой. Слишком гонористые, не всегда по понятиям жили… Рудик считался вором в законе, как и его дядя Гамлет Арушановский. Вдвоем они и короновали младшего, Сашика, который в 21 год пополнил ряды уголовной элиты. Поговаривали, что братва в Москве кавказские «клановые понты» не одобряла. А на подходе был еще четвертый Аванесов – Вачик Шестипалый, который тоже вознамерился стать «хранителем воровских традиций».
Сашику высокое звание вора в законе не помогло. Он и не пожил-то толком. Посадили его в 18 лет, потом вышел на свободу, короновался, потом снова сел и отправился чалиться в город Херсон, где его и зарезал сокамерник. Всего 24
Рудика тогда встретили достойно. Подъехали на трех черных «Волгах» прямо к воротам тюрьмы. Слегка испуганные Карен и ребята старались не обложиться. «Долю воровскую» исполнили аж пять раз – сначала сразу же, как только Рудик появился на воле, потом уже в ресторане в Бузовнах, куда вся компания поехала отмечать его освобождение.
Все прошло без эксцессов. Музыкантам заплатили, как и договаривались. Даже довезли на машине до города.
3
И вот год спустя Эдик, мужчина со шрамом на левой щеке, появился вновь на Парапете. Пожал крепко руку Карену, даже похлопал его по плечу, как старого знакомого.
– Меня помнишь?
– Да, как не помнить…
Карен знал, что от блатных надо держаться подальше. Спокойней всем будет. А деньги… Всех денег не заработаешь. Лучше иметь свою твердую копейку, но без подобных заказчиков…
– Расклад такой. Юбилей скоро у одного уважаемого и серьезного человека. Заур Маштагинский, не слыхал? А он его в неволе встречает. Вот решила братва ему сделать «музыкальный подарок», - оскалил зубы заказчик. – Бабки не вопрос, не обидим. Так своим и скажи.
Карен передал весь разговор. Его удивило, что друзья спокойно восприняли информацию о месте проведения концерта.
– А, это там, где встречали… как его… Рудика?
– Да, Баиловская тюрьма.
Возникла пауза. Карен посмотрел внимательно на друзей:
– Какой ответ дадим?
– Я не против. Воры тоже люди, платят, да, - без нотки сомнения произнес кларнетист Жора Арутюнов.
– И я за. Брату обещал мопед купить, - тоже согласился барабанщик Миша Азарян. – Не зарежут же они нас.
– А мне не по кайфу такие концерты. Но если все согласны, то я тоже поеду, - вздохнул аккордеонист Гарик Багдасарян.
В тюрьмах время от времени выступали с гуманитарными концертами разные артисты, о чем сообщалось в местных и центральных газетах. Но они приезжали официально, выступали перед всеми заключенными со сцены клуба. Под охраной, все чин чинарем. А тут какие-то левые дела…