Последний паром

Геронян Александр Владимирович

ты старая бакинка,

ну как же мне тебя не уважать?!

Ты наша родная,

бакинская, блатная...

– Ай, сагол, ай молодец!! - Заур Маштагинский поблагодарил музыкантов и по этому поводу произнес непривычно короткий для кавказского застолья тост и чокнулся с сотрапезниками: -

Выпьем за друзей!

Потом шло поздравление от братвы из Свердловска, где юбиляр в свое время сидел в одном из СИЗО:

А ну, давай закурим, передадим по кругу,

И этот дым не перестаем глотать.

Затяжка – мы взлетаем,

Зато мы твердо знаем,

Пока кайфуется – мы будем кайфовать!

Слова этих песен Карену пришлось спешно учить ночами. Вызубрил их, на всю оставшуюся жизнь.

Троица за столом молча трапезничала, иногда обмениваясь какими-то фразами. Настроение у Заура оставалось праздничным.

Карен снова полез за бумагой в карман брюк. Начал читать очередное музыкальное поздравление:

– Осужденные…

– ОсУжденные, дорогой, говори правильно, - перебил певца начальник тюрьмы. 

– Да-да, прошу прощения, - поторопился исправиться Карен. – ОсУжденные из 37 камеры Баиловской тюрьмы попросили исполнить для уважаемого Заура эту шуточную песню:

Как-то в парикмахерской

Я зашел побриться,

Там мне оцарапала

Одна ученица.

Кровь с мине льется,

Пот с мине течет,

А она улыбается:

«Я сдаю зачет»!

Еще перед поездкой в тюрьму, Карену казалось, что он с каждой минутой все больше будет себя презирать. Докатился, стал петь вот такой низкопробный блатняк. Некоторые даже песнями нельзя назвать. Так прыщавые пацаны в подъездах учатся брынчать на гитарах с подобным «репертуаром». Эх, докатился Карен!

Однако никакого угрызения совести певец не испытывал. Необычный концерт ему все больше нравился. Один раз в жизни такое случается, а ты все же артист, вот и входи в роль.

Один номер исполнялся за другим. Музыканты изредка поглядывали на решетки

окон. Но за толстыми тюремными стенами не наблюдалось никаких признаков жизни. И вдруг после исполнения бакинской блатной «классики» под названием «Доля воровская» Заур Маштагинский, которого от спиртного слегка уже развезло (в отличие от двух сотрапезников он по-прежнему почти ничего не ел), поднял руку с четками над головой. Начальник тюрьмы понял этот знак своеобразно: неожиданно достал из кобуры пистолет и выстрелил в воздух. И вдруг из-за стен стали раздаваться редкие хлопки, переросшие в одобрительный свист и хлипкие, но продолжительные аплодисменты. Музыканты удивленно посмотрели друг на друга. К трем «персональным» зрителям уже как-то привыкли. Но оказалось, на этом концерте незримо присутствовали все заключенные Баиловской тюрьмы, чьи окна выходили во внутренний двор.

«Ехал поезд номер восемь прямо из Баку,

Завокзальные ребята ехали в Москву.

Их вагончик переполнен дымом папирос,

Пой, моя гитара, пой под звук колес», -

передавали привет с воли разбитные парни с Завокзального района города Баку, тоже причастные, по всей вероятности, к миру криминала.

5

Когда за их спиной лязгнул замок тюремных ворот, настроение у музыкантов сразу же стало приподнятым. Напряжение от концерта как рукой сняло. Закурили.

– Ну что, на свободу с чистой совестью? – хлопнул Карен по плечу аккордеониста Гарика.

– Не то слово! Целый концерт под открытым небом сбацали.

– Под небом в клеточку.

Из ожидавшей их «Волги» вышел Эдик и небрежно помахал парням рукой.

– Слушай, Карен, а почему они нам не хлопали? – спросил Гарик, когда вчетвером направились к машине.

– Наверное, им западло. Лабухи для них – низкая каста. Форс свой зэковский показывают, да…

– Ну а этот, начальник тюрьмы, он же не уголовник.

– Принципы те же, - ухмыльнулся Карен.

К разговору подключился Миша:

– Ара, чуваки, я вообще не понимаю, как все это получилось. Привести с воли музыкантов, чтобы устроить концерт для зэка, пусть и самого главного у них… И как этот начальник не боится! Просто не понимаю…

– Заур ему отстегнул, а он – кому надо в МВД, а МВД – еще выше… - Карен выразительно потер большой палец об указательный.