Последний поцелуй
Шрифт:
Чувствую его скучающий взгляд в верхней части моей накрашенной головы, но не уверена, что сейчас готова к зрительному контакту. Из всех вещей зрительный контакт – самый сложный для меня. Он слишком интимный, даже более интимный, чем трогать чужой пах.
– Ты сейчас чувствуешь рвотный позыв?
– Нет, – резко говорит он мне.
Его дыхание учащается. Через мгновение он выключает воду, и в крошечной ванной комнате становится тихо.
Он всё ещё ждёт, когда я сделаю больше. Маленький трепет катится по моему телу, и я чувствую собственную реакцию на этот раздражитель.
–
– Да, продолжай, – шипит он.
Мой взгляд возвращается к его члену, он кажется таким большим в его штанах, прикосновение к этой области. Он реагирует стоном. Чувствую себя довольной. Моя теория доказана. Василию нравятся прикосновения ниже талии. Но моё самодовольство пропадает через мгновение, когда я ощущаю ответный импульс возбуждения между моими бёдрами. Мне не нужно трогать его, чтобы доказать свою точку зрения...
Но я продолжаю.
Я поднимаю руки вверх к вершинам его бёдер и трусь большими пальцами вокруг его ширинки, а затем смело нажимаю, чтобы обрамить пальцами эту область моего интереса. Когда я нажимаю на ткань, его эрекция выступает смелее и заметнее, чем я когда-либо видела. Это поддразнивает меня, сменяю свои осторожные и плоские движения, которыми я действовала до сих пор. Мне хочется исследовать его.
Я поднимаю одну руку и осторожно касаюсь кончиками пальцев самого дальнего конца его эрекции покрытой тканью. Она оказывается твёрдой, неприступной, будто хочет избежать ограничивающих её брюк. Я скольжу кончиками пальцев по всей длине, измеряя его рукой и размышляя об ощущениях. Мне это нравится. Безопасное прикосновение и знание того, что я свожу его с ума. Это совершенно непохоже на мой сексуальный опыт, полный потных тел и ужасных жидкостей.
– Интересно, могут ли абсолютно одетые люди иметь секс? – размышляю я.
Эта мысль кажется мне интересной.
Василий сказал какое-то слово на русском над моей головой. Это звучит как эпитет, а не счастливый возглас.
И сразу же я чувствую, что совершаю ошибку. Василий смотрит на меня таким интенсивным и личным взглядом, что я не могу сопротивляться. Чувствую себя обнажённой под его взглядом. Быстро моргнув, я отвожу взгляд и убираю руки себе на колени.
Момент упущен. И не знаю, хочу ли я его вернуть. Просто хочу, чтобы Василий перестал смотреть на меня, пока чувствую себя такой уязвимой. Не знаю, что делать, когда он так смотрит на меня.
В этот момент кажется, что весь мир висит на волоске. Затем Василий грубо отталкивает мою покрытую химией голову, срывает несколько бумажных полотенец и вытирается.
– Я вернусь, когда придёт время смывать, – сочно говорит он и вырывается из крошечной ванной.
Глава 11
Василий
Она искусительница.
Я расхаживаю по маленькому салону, потому что не могу присесть
Прижимаю тыльную сторону ладони к моему паху, но дискомфорт не смягчается. Моё собственное тело насмехается надо мной, и его не успокоить рукой. Вместо этого боль задерживается, как рана, которая никогда не заживёт.
Я пытаюсь отвлечь себя. Открываю ноутбук и бронирую номера в трёх разных отелях. Не уверен, где наш контакт, и какой вариант будет лучше. Не могу толком сконцентрироваться, потому что кровь сейчас в паху. Мой член пульсирует с каждым биением сердца.
– Василий? – зовёт она непонятным голосом.
– Да, что?
Смотрю на часы, прошло несколько минут. Она ещё не готова к смыванию краски. И конечно, мне нужно больше времени, чтобы собрать своё самообладание.
– Ты злишься на меня? Мои прикосновения тебе задели?
– Нет, ты...
Я ищу подходящее слово в своём словаре, чтобы описать её. Опасная? Да, но не в злом смысле, как мне кажется. Прикосновение её рук к моим бёдрам, предварительная любопытная ласка моего члена, всё говорит о ней, как о женщине, у которой мало опыта.
Она чего-то хочет от меня, но не знает, как спросить. Но я знаю, что она не та женщина, которую можно взять и быстро трахнуть в уборной. Глубоко вздыхаю, затем ещё раз. А затем ещё раз, чтобы снизить давление. Я не тот человек, которого могут поработить желания. Я могу и буду сопротивляться искушению.
– Нет, Наоми. Твои прикосновения были... отличными, – заканчиваю я, наконец.
Скажи я ей правду, что её прикосновение заставляет меня сходить с ума, это слишком мощное оружие, чтобы позволить ей обладать им. Независимо от того, сколько раз я говорю своему телу, что не хочу её, моё возбуждение не контролируется мозгом. Она не реагирует. Будто воздух жаждет моих сожалений.
Её присутствие незримо притягивает меня. Плюшевый ковёр-самолёт смягчает мои шаги и заглушает подход. Это единственное оправдание, которое я могу придумать для сцены, открывшейся передо мной. Наоми опрокидывает голову на стену, несмотря на то, что тёмная краска оставляет коричневые разводы на кремовых стенах. Её тонкая шея обнажена, а сухожилия у горла и ключицы выпячены.
Её веки плотно закрыты, а руки... о, Господи Иисусе. Её руки у неё в брюках. Но на лице выражения разочарования, когда она нажимает рукой на кнопку, которую не может найти.
Я падаю на колени рядом с ней, облокачиваясь одной рукой об стену, а другой об раковину. Может, эти стены удержат меня, если я не успокоюсь. Все предупреждения, что я себе даю, исчезают. Перед лицом этого эротического видения я беспомощно попадаю в сеть.
«Возьми меня», – безмолвно умоляю я. Я весь твой.
– Наоми, – хрипло говорю я. – Ты хочешь?
Она открывает глаза, и к моему ужасу, они бегают. На короткое мгновение, её взгляд встречаются с моим, полным желания.
– Ты не можешь меня трогать, – кричит она. – Это не сработает.