Последний поцелуй

Клэр Джессика

Чувствую слабость.

– Меня сейчас вырвет, – говорю я Василию слабым голосом.

– Хорошо, – говорит он, подходя ко мне. – Блюй вниз перед собой. Так будет лучше.

Я с силой сглатываю, но, в конце концов, наклоняюсь и блюю на красивый ковёр с цветочным орнаментом. Василий придерживает за волосы, пока меня рвёт, а потом берёт за руки и обнимает.

– Я грязная, – протестую я. – Не трогай меня.

– Тсс, – говорит он мягким голосом.

Выход из клуба для меня проходит, как в тумане. Василий объясняет, что его рабыня больна, и нам придётся рано уйти. Должно быть,

я действительно плохо выгляжу, потому что нам без подозрений отдают наши пальто, и мы возвращаемся на улицы Венеции. Василий тут же подходит к краю канала и подзывает водное такси.

Мы садимся, и я глубоко вдыхаю ночной воздух, но ничего друг другу не говорим, пока не возвращаемся в отель. Там Василий запирает дверь и баррикадирует её комодом.

– В душ, – говорит он мне, и его голос твёрд, но руки мягкие.

Я киваю, но всё ещё нахожусь, как в тумане. Василию приходится избавить меня от моего костюма, а затем отнести в душ. Вода становится всё горячее, но чувствую себя обновлённой, когда она стекает по мне. Затем хватаю мыло и начинаю вычищать каждый грамм своего тела. Чистить. Чистить. Мне нужно быть чистой.

Василий проходит в душ рядом со мной, берёт мыло из моих рук и начинает тереть им мимо лопаток.

– Прости меня, – говорит он мне.

Я начинаю дрожать.

– Это был трудный вечер.

– Да. И кровавый, – он нежно проводит пальцами по моим округлостям. – Было умно с твоей стороны предусмотреть ножи. Они пригодились.

Я провожу мочалкой над животом и бёдрами.

– Как думаешь, на мне всё ещё есть вагинальные выделения осла? – с ужасом спрашиваю я, и с силой тру себя.

– Мы убедимся, что ты чистая, – уверяет он меня. – Не волнуйся.

Он продолжает проводить мылом по моей коже, уделяя внимание каждому дюйму, который мог соприкоснуться с чем-нибудь сегодня вечером. В конце концов, вода остывает, кожа на руках сморщивается, и я чувствую себя человеком, отодвигаясь от душа, чтобы позволить Василию встать под струю.

Я измученно опираюсь на него, но меня переполняют вопросы.

– Почему там был убийца?

Он тянет руки к моим волосам и гладит их. Как домашнее животное. Никогда не понимала, как хорошо, когда тебя кто-то любит, как кошку.

– Кто-то знал, что мы будем там, – говорит он.

– Кто этот человек? – спрашиваю я. – Ты снял маску. Узнал его?

– Да, – говорит он ровным и хриплым голосом, и я понимаю, что он зол. – Он один из питомцев Александра. Николай хорошо его знал.

– Кто такой Александр?

– Раньше Александр был очень важным человеком. Он обучал молодых мальчиков, наёмников, включая и моего друга Николая. И он, и Алекс уже мертвы.

Не могу связать эти вещи.

– Не понимаю, – говорю я, прижимаясь щекой к отмытой груди Василия и слушая его сердцебиение. – Человек сегодня вечером работал на врага?

– Он работал на Братву «Петровичей».

Василий подставляет голову под струи душа. Способ избежать моих вопросов.

Я сижу и жду, пока он не закончит.

– Итак, за тобой послал убийцу кто-то из банды «Петровичей»?

– Похоже на то, – он протягивает руку и отключает душ, так обыденно.

– Ты поэтому убил нашу цель?

Думала, план в том, чтобы за ним следить. Когда он изменился?

– Я убил его, потому что он орал громче осла, – говорит Василий, выходя из душа.

Он берёт толстое пушистое полотенце и обматывает его вокруг меня, вытирая мою кожу нежными движениями. Такое странное раздвоение. Заботливость и продуманность от человека, который только что безжалостно убил двух человек.

– И потому что он больше не нужен.

Я хмурюсь.

– Почему он больше не нужен?

– Потому что Елена Петрович, должно быть, уже завладела картиной в данный момент. Она каким-то образом сбила нас со следа и пытается уничтожить меня. Мы попали в её ловушку.

У меня расширяются глаза.

– И что мы теперь будем делать?

– Теперь мы пойдём за головой змеи.

У него сверкают глаза, а я в миллионный раз сожалею том, что не могу разбирать эмоции.

Глава 31

Василий

– Она очень маленькая и не белая, – говорю я, извиняясь.

Квартира, в которую я привёл Наоми, чуть больше, чем вагон поезда, на котором мы путешествовали по Италии.

– Это безопасное место.

Обдумываю, должен ли я рассказать ей о маршрутах побега и местах хранения оружия, но решаю, что не стоит. Я не уйду надолго.

– У меня встреча, а потом я отвезу тебя на Ладожское озеро. Сейчас мы в трехстах метрах от станции Солнцево, если захочешь уйти, – добавляю я. – Недалеко есть парк. В России доллары принимают везде. Евро тоже.

Она пробегает рукой по столешнице из серого камня, которая отделяет фойе от кухни. Там плитка и маленький холодильник, за ним стол и кровать. Больше ничего, кроме одежды денег и оружия, нет.

– Мне нравится, что она маленькая, – говорит Наоми, проходя дальше в комнату.

Она падает на кровать и разглаживает сморщенное ею же покрывало. У меня сердце напрягается от видения моего воображения. Теперь нужно добиться успеха, потому что мне хочется видеть её здесь со мной всегда. Мы немного говорили о будущем, только об идее холодной белой дачи на севере для неё. Но как долго она там останется? Как долго она захочет быть со мной, если моё существование угрожает ей на каждом шагу? Мир не выиграть с простой картиной, но можно через насилие. Могу только молиться о том, что не прольётся ни её, ни моя кровь. Нет. Молитва – не единственный мой инструмент. Я выгибаю руку.

В течение двух десятилетий я был убийцей для Братвы. Пришёл к ним, когда мне было десять. Александр – старый военачальник обучал убивать и меня.

Елена научила меня ненавидеть.

А эта женщина? Она учит меня любви.

Для неё и своей сестры я найду мир, даже если мне придётся убить всех на юге Москвы, чтобы добиться этого.

– Я не против быть здесь, потому что здесь только твои микробы. С твоими микробами всё в порядке. Но у меня есть доступ к большим деньгам, поэтому если хочешь, мы можем купить квартиру побольше, – она смотрит на меня сквозь ресницы. – Если ты не злишься на меня, что я испортила всё в клубе.