Последний Поезд с Платформы “Погибель”
Шрифт:
— Теперь, — сказал он. — Перед тем, как кто-либо из вас сможет уйти или будет вынесен отсюда… ответьте-ка мне на пару вопросов. Эрик, ты их знаешь?
— Нет, — тут же отозвался Кавано, опустив голову.
— Но они — знают тебя?
— Я не…
— Его отец послал нас, чтобы мы привезли мальчика домой, — не стал скрывать Лоусон. — Эрик, он рассказал нам о письмах.
— Письмах? — Матиас нахмурился, и теперь он уже не казался таким красивым. Он выглядел, как хищник,
— Он отправил своему…
— Я могу говорить за себя сам, мистер Лоусон, — Эрик, наконец, собрал свое мужество в кулак и явно принял решение. Он прекрасно знал, что стрелки стоят позади него и, несмотря на то, что одним из них была девушка, второй казался весьма уверенным, а характер у него явно был тверд, как камень, что отражалось на этом бледном лице. — Я устал от такой жизни, Дьюс. Я хочу с нею покончить. Да, я написал пару писем моему отцу и попросил его о помощи. Они были переданы через клерка на почте. Я хочу домой, неужели ты не можешь этого понять?
— Эрик хочет домой, — возвестил Матиас своим компаньонам, и в голосе его зазвучала неприкрытая насмешка. — Говорит, что устал от такой жизни. От того, чтобы прятаться за нашими спинами, хотя мы принимали его, как члена семьи. А теперь ему все это кажется блюдом с плохой приправой, не так ли? — он вновь посмотрел на Лоусона. — Мы отправим мальчика домой, если он этого хочет. Похоже, его отец очень любит своего сыночка, раз послал за ним пару стрелков.
Матиас положил руку на рукоять одного из своих кольтов.
— И еще мне почему-то кажется… — протянул он. — Что дражайший папаша — не из самых бедных, и в его карманах водятся немалые деньжата. Вы двое передадите ему мое слово: мы пошлем мальчика домой… в свое время.
— Дьюс, я ухожу, — покачал головой Эрик, но голос его, несмотря на напускную суровость, предательски дрожал. — С меня хватит.
— Он говорит, что уходит, — фыркнул Матиас, обращаясь к остальным. — После всего, через что мы прошли вместе. Нет, дружище, я так не думаю.
— Эрик, уходи отсюда, — тихо сказал Лоусон, но это была команда, требующая немедленного выполнения. — А ты, — эти слова он обратил к девушке, которую назвал Синицей. — Лучше отойди подальше.
— Я хочу с…с…свои д…деньги! — и с этими словами она бросилась на Дьюса Матиаса, намереваясь вытащить монеты из его кармана.
То, что случилось в следующее мгновение, было расплывчатым для всех, кроме Лоусона, и, несмотря на то, что Энн была быстра, она никак не ожидала от Джонни Ребинокса такой скорости, жестокости и безрассудства. Его револьвер резко взметнулся вверх и вспыхнул в желтоватом свете настенных светильников. Пистолет Преско тоже явил себя всем собравшимся — за мгновение до того, как Матиас оттолкнул от себя девушку мощным ударом локтя. Она завалилась назад, а вокруг нее поднялось облако синеватого порохового дыма. Пистолет Энн выстрелил, и оружие в руке Ребинокса разлетелось на куски, потому что
А затем Преско и Матиас увидели, как Тревор Лоусон отклоняется к барной стойке, его кольт с палисандровой рукоятью, заряженный смертельным свинцом, устремился между двумя головорезами. Он никак не мог оказаться в такой позиции настолько быстро и взять на мушку обоих стрелков, однако он это сделал меньше, чем за половину удара сердца. Не один человек не успел бы это сделать, но он — успел.
Пистолеты все еще целились в половицы, словно готовы были превратить их в пыль.
Лоусон выдохнул кольцо дыма в потолок.
— Бросьте оружие, — скомандовал он.
Пистолет Преско ударился о пол. Матиас, похоже, не намеревался выходить из игры так просто.
Послышался возглас Энн:
— Черт! Я собиралась пробить третью дырку для пуговицы в рубашке этого ублюдка!
Но Лоусон знал, что она не собиралась никого убивать, потому что слишком много смертей — нелепых и ненужных — предстало перед ее глазами за последнее время. Однако угроза подействовала, и оружие упало.
Запах свежей крови обострил все чувства Лоусона. Желанный аромат ударил его, словно молотом. Он почувствовал себя пьяницей, готовым продать родную мать за глоток виски. С руки Ребинокса лилась кровь, он сидел на полу, покачивая ее, как обиженного котенка, лицо его кривилось от боли, а из горла рвались отчаянные стоны, но Лоусон не слышал ничего, кроме запаха крови…
И знал, что в этот вечер пролилась не только кровь Джонни Ребинокса.
— О… о, Боже! — воскликнула Энн. Она уже наклонилась туда, куда упала Синица. Вокруг девушки в синем платье растекалась темно-красная лужа из смертельно опасной кровавой точки на ее правом боку.
— Она еще дышит! — Энн начала поворачивать ее, чтобы оценить, насколько опасно ранение. — Так… дело плохо, пуля прошла слишком близко к сердцу.
— Очистить помещение, — скомандовал Лоусон, надеясь, что голос ему подчинится. — Все на выход! Живо!
Ему не пришлось повторять приказ дважды. Деньги были оставлены, бутылки брошены, а карты разбросаны по игровым столам. Пианист поспешил отойти от инструмента. Нельсен сделал мощный глоток из бутылки, что попалась ему под руку, а затем тоже поспешил на выход.
Лоусон перевел свой устрашающий взгляд на Матиаса и Преско.
— Станьте спиной к барной стоке, руки за голову! Пальцы сцепить! Эрик, здесь есть доктор?
— Да, он…
— Иди, приведи его. Быстро.
Эрик ушел, а Тревор и Энн остались наедине с тремя подонками и раненой девушкой, чья кровь заставляла ихор в венах вампира сгорать от жажды.
Матиас злобно оскалился.
— Стоит ли мне отдать ей ее деньги сейчас?
Лоусон был близок… слишком близок к тому, чтобы приставить ствол пистолета к горлу этого негодяя и заставить его подавиться последней сигарой, но такое поведение он считал привычками, недостойными джентльмена, коим себя мнил.