Последний Поезд с Платформы “Погибель”

МакКаммон Роберт Рик

Лоусон и Энн подождали, пока вагон, загруженный бочками, уедет, оставив черные следы на снегу, а затем продолжили свой путь.

Хотя в сумерках солнечный свет уже почти угас, на Лоусоне все еще были его темные очки, и он кутался в одежду плотнее не от холода, а от колючих игл боли, которые покалывали его даже при столь слабом освещении. Солнце быстро садилось за западные горы, однако Тревору казалось, что оно закатывается чертовски медленно.

Судя по количеству людей, которые подтягивались к обветшалому заведению, “Хрустельный Дворец” довольно неплохо вел дела в этом забытом Богом месте. Пока Лоусон и Энн хрустели по снегу, они слышали, как разносятся по округе фальшивые ноты расстроенного

пианино под аккомпанемент грубых мужских выкриков, которые явно были сдобрены щедрой порцией спиртного.

Прошлой ночью Тревор и Энн пробыли во “Дворце” несколько часов, и девушка удостоилась множества любопытных взглядов уставших и захмелевших шахтеров. Некоторые из них изъявляли особенно настойчивое желание потанцевать с привлекательной авантюристкой, но суровый вид Лоусона не позволял им проявить достаточно смелости.

Осторожные расспросы о молодом человеке, соответствующем описанию Эрика Кавано, ничего путного не дали, что было весьма ожидаемо. Возможно, в угоду своей бунтарской натуре Эрик и свой внешний вид изменил до неузнаваемости, чтобы не быть похожим на человека, которым растил его отец. Так или иначе, Лоусон пытался упомянуть возможные модификации его внешности — к примеру, бороду — а также пытался узнать, не появлялось ли здесь недавно компании из четырех джентльменов, один из которых подходил бы под описание. Вопросы приходилось задавать максимально деликатно, чтобы не привлечь слишком большого внимания, и Лоусон взял эту обязанность на себя.

— Мы должны быть осторожны, — сказал он Энн, пока они ехали на поезде от Хелены. Снег кружил за окнами под темно-серыми облаками, пока паровой локомотив 4-4-0^[2] тянул состав с четырьмя грузовыми и одним пассажирским вагонами по опасной горной дороге. Кроме Тревора и Энн здесь было еще шестеро пассажиров: женщина с двумя маленькими детьми, высокий человек строгого вида, явно пытавшийся сойти за проповедника, и еще одна пара (возможно, супруги), путешествующая вместе и проводящая большую часть пути в компании виски. Последние тихо и невнятно переговаривались, и изо ртов то и дело вырывался грубый смех, хотя поводов для него, похоже, не было.

— Осторожны, — повторил Лоусон заметно ослабшим голосом. Он сидел в самом темном углу вагона, защищая глаза темными очками и скрываясь за оконной шторой. Солнечный свет почти скрылся, но пока хоть лучик солнца блестел из-за горизонта, тело вампира, призванное бодрствовать лишь в отсутствие дневного света, испытывало мучительную боль.

Тревор мечтал полностью завернуться в покрывало, которое вез в своей сумке, но это привлекло бы лишнее внимание, а этого стоило избегать.

— Если мы найдем Эрика здесь… черт, опасное это слово — “если” — мы должны будем найти какой-то способ приблизиться к нему так, чтобы этого не заметила остальная банда. Единственная проблема в том, что в этой ситуации Эрик может получить ранение… не от нас, а от них.

Лоусон отметил, что мужчина, похожий на священника то и дело поглядывает на него со своего места. Вот и сейчас — он смотрел. Взгляд длился всего несколько секунд, а затем мужчина отвел глаза.

Если б он только знал, тоскливо подумал Лоусон…

Или, быть может, он знает?

— Мы не можем так просто начать расспрашивать всех об Эрике, — продолжил Лоусон, устало вздохнув. — Так мы рискуем, что лишние слова долетят до Матиаса и его банды, а спугнуть их нам нельзя. Поэтому, полагаю, наш единственный шанс найти Эрика — это осторожно, выжидая время, посещать местные салуны, куда Матиас мог бы заглянуть, и смотреть внимательно. Если и задавать вопросы, то очень

осторожно, — он замолчал, заметив, что спутница его сидит с несколько отсутствующим видом.

Несколько секунд он изучал ее лицо, а затем, вопросительно кивнув, спросил:

— Ты в порядке?

— Да, — тут же отозвалась она.

Но он знал, что девушка солгала. Да и как она могла быть в порядке? Как хоть кто-то, кто видел то, что выпало увидеть ей, мог быть в порядке?

В особняке Кингсли, в Луизиане… той ночью Лоусон не только слышал жужжание мух, но и чувствовал запах крови — еще на входе, когда они с Энн проникли в дом через широко распахнутую дверь. Это была человеческая кровь, которую пролили уже… около шести дней назад. Лоусон понял, что это случилось примерно через две или три ночи после эпизода с Кристианом Мельхиором и Ла-Руж в городе-призраке Ноктюрне. Он понимал, что Королева отправила своих приспешников на рейд сюда, и к ним вполне могла присоединиться и Ева — сестра Энн, которую обратили.

— Подожди здесь, — сказал тогда Лоусон, глядя в глаза своей спутницы, блестящие в свете масляной лампы, которую он держал. Взять ее с собой в ту комнату он просто не мог.

Господи, помоги мне, прошептал он про себя, понимая, что запах разлитой — даже загустевшей — человеческой крови пробуждает в нем животный голод. Про себя Лоусон молился. Это все, что он мог сделать, чтобы не обратиться в монстра и не…

… не что? Не впиться Энн Кингсли прямо в горло?

— Подожди, — повторил Тревор, а затем кивнул на ее пистолет. — Приготовь оружие, — голос его опустился до резкого отрывистого шепота. — Патроны серебряные?

— Да, — отозвалась она. Энн носила с собой серебряные пули с тех пор, как покинула Ноктюрн, и держала пистолет заряженным ими в течение всей дороги до Сан-Бенедикта. Находясь там, они потратили два дня на попытки найти другой городок, куда могли бы податься вампиры Ла-Руж и Мельхиора в своих лодках. Ближайшим поселением на болотах был городок под названием Соублейд^[3], в котором тоже жили в основном лесорубы. Вот только он пустовал — даже собак не осталось на его скользких улицах. Полдюжины лодок было вытянуто на берег и изрублено топорами, что ясно давало понять: многие сбежали в ночь, когда Лоусон и Энн заложили динамит в Ноктюрне и утопили создание Кристиана Мельхиора в болоте.

Она была здесь. Лоусон был в этом уверен. Когда они с Энн стояли в темноте при свете единственной лампы, освещающей путь, и пустые дома Соублейда окутывали их своим пугающим молчанием, в котором не слышалось даже кваканья лягушек, Тревор чувствовал дух Ла-Руж, оставивший здесь свой след. Словно кто-то проводил когтистой лапой по его щеке, чуть царапая ее острыми, как бритва, ногтями. Ему перехватило дыхание, он почти наяву ощутил, как хватка Ла-Руж обвивает его шею, а в голове зазвучали слова: в следующий раз… в следующий раз…

Они все еще желали его — она все еще желала его — потому что Лоусон бросил Темному Обществу вызов, который никто никогда не бросал. Никто раньше, обретя вампирскую суть, не пытался так отчаянно хвататься за остатки человеческого внутри себя, никто не использовал вновь приобретенную силу против своих же. Лоусон был для них угрозой, представлял опасность их будущему на этой земле.

Он был тем самым ”если”.

Если он будет бороться… если победит, найдутся ли другие, которые примкнут к нему? Могли ли такие найтись?