Последний полет «Жар-птицы»
Шрифт:
А ничто другое так не отнимает время, как сомнения.
Мария находилась в нерешительности. С одной стороны, она отлично понимала: то, что говорит ей Ринат, было правдой, но с другой стороны…
Обыкновенное женское упрямство не позволяло ей сказать, наконец, «да». А время шло.
Ведь достаточно Марии было встретиться и поговорить с Андреем или с тем же Ринатом по душам, как сразу бы прояснилась ситуация, и стало бы понятно, что фотографии — это липа, но Мария уже никому не верила. А ее отец был в больнице, и она
Как поступить? На принятие ее решения подействовал тот факт, что она подумала: если сейчас откажется, то ей, наверное, снова придется лезть в канализацию. Вот уж действительно никто не может предугадать ход мыслей женщины.
— Куда ты хочешь перегнать «Жар-птицу»? — спросила она наконец Рината.
Ринат все это время с тревогой смотрел в сторону взлетной полосы и центральных проходных, прислушиваясь к странным звукам, доносящимся оттуда. Выла сирена. Сигнал «тревоги».
Он повернул голову к Марии и облегченно вздохнул.
— Ну, наконец-то.
Он встал и, подхватив ее под руку, повел в ангар.
— Пошли скорее. Тебе надо перегнать «Жар-птицу» на демонстрационную площадку летной техники нашего городского музея авиации. Антонов уже там. Ты можешь с ним войти в контакт сразу, как только сядешь в кабину. Он там организовал передвижной командный пункт.
— В музей? — удивилась Мария.
— Ну да. — Ринат пожал плечами — Самое надежное место. Никто не будет искать среди раритетов самый совершенный самолет планеты. И питание мы сможем спокойно подключить к камуфляжу.
Мария подумала, что, наверное, в свое время именно для такого случая Чертков возглавил попечительский совет музея. Царствие ему небесное. И еще раз восхитилась его предусмотрительности.
Мария остановилась.
— Ну, хорошо. Мне надо переодеться. Не могу же я лететь в халате.
Ринат посмотрел в сторону центральных проходных института. Он увидел, как оттуда вдоль полосы в их сторону мчался военный грузовик «ГАЗ-66».
— Боюсь, что на это у тебя уже нет времени.
Ринат показал рукой на машины.
— Это за нами. Давай быстро в кабину…
Лейтенант Рассека сидел в кабине «газа» и внимательно вглядывался в даль. Были сумерки. Время, когда день встречался с ночью. Все очертания скрадывались. Ему приходилось напрягать зрение, чтобы разглядеть, что происходит впереди.
Когда машина выехала на взлетную полосу, он с большим трудом увидел открытые ворота ангара и одинокую мужскую фигуру, которая смотрела куда-то в сторону. Туда, откуда доносился какой-то нарастающий гул, очень похожий на гул двигателя самолета, пропущенный через глушитель.
Он проследил за взглядом незнакомого мужчины. Там ничего и никого не было видно. Он отчетливо слышал звук, ему казалось даже что воздушные завихрения,
Может быть, в другой раз он и удивился бы такому странному явлению, но сейчас он списал все это на сумерки и волнение, поэтому действовал, как хорошо настроенная военная машина.
Звук на взлетной полосе для него означал только одно. Какой-то летательный аппарат выехал на взлетную полосу и собирался взлетать. А у него был строгий приказ. Ни один самолет, ни одна птица не должна была взлететь с их аэродрома без особого распоряжения.
Мужчина возле ангара повернул голову в сторону машин, посмотрел на них, потом снова посмотрел в сторону звука и, развернувшись, побежал куда-то за угол здания.
Рассека схватился за рацию и связался с командиром первого отделения группы быстрого реагирования, который сидел в кузове.
— Соломатин, слушай мою команду. Только что за углом ангара скрылся человек. Он не должен никуда деться. Как понял меня?
В рации захрипело.
— Вас понял, товарищ лейтенант.
— Не дай ему скрыться. Хоть из-под земли достань его. Понял?
— Да.
— Тогда действуй.
Лейтенант повернул голову и увидел, как из грузовика посыпались солдаты, нагруженные автоматами и бронежилетами, и побежали в сторону ангара. Впереди них бежал сержант Соломатин, контрактник, бывший десантник. За ним радист. Лейтенант подумал, что отделения, наверняка, хватит, чтобы схватить невооруженного мужчину.
Водитель посмотрел на командира.
— А мы куда, товарищ лейтенант?
Рассека посмотрел на взлетную полосу в сторону звука и перехватил поудобнее автомат.
— Самолет на взлетке видишь?
Водитель покосился на лейтенанта.
— Нет, товарищ лейтенант.
Рассека сжал губы.
— Вот и я не вижу. А должен быть.
Он посмотрел на водителя.
— Это сумерки. Обман зрения. Он там. Поэтому дави на газ и выезжай на полосу. Понял?
— Так точно.
— Давай, боец. Не робей, медаль получишь…
Когда лейтенант Рассека только прибыл в часть из военного училища, командир полка полковник Сикорский пригласил его к себе для беседы. Он не стал ходить долго вокруг да около и сказал, что время сейчас тяжелое, и все хотят служить именно в этом городе. И ему оказана большая часть.
— А могли ведь послать и в Читу, и еще куда подальше.
Сикорский пристально посмотрел ему в глаза.
— Ты согласен со мной, лейтенант? Охраняемых объектов в стране всегда хватало.
— Так точно, товарищ полковник!
Петр Игнатьевич Сикорский встал и подошел к окну своего кабинета. Из его окна была видна площадь Громова и большой торговый центр.
— Наша часть особая. Исследовательский центр. Государственные интересы. Обороноспособность страны.
Он посмотрел на Рассеку.