Последний потомок богов. Том 1
Шрифт:
Один за другим, они начинают вставать…
На несколько секунд они замирают — безмолвно, неподвижно. Словно бы Чернокнижник даёт нам с Императором полюбоваться на творение своих рук…
А затем восставшие идут вперёд — на наши резервы…
Следом за ними тянутся и поднятые, частично изрубленные орки, гоблины, демоны — всё то войско Чернокнижника, которое мы с таким трудом истребляли… Благодаря некромантии невиданной мощи они тоже
— Откуда у тебя такая сила?.. — ошеломлённо шепчу я, истово пытаясь достучаться до своей магии.
Бессмысленно…
Массивный Доспех, который я привык ощущать чуть ли не второй кожей, вдруг резко становится тяжёлым… Силы покидают меня…
Еле дотянувшись, я хватаюсь за Хромулет, висящий на груди. Это мой последний шанс… Только бы удалось освободить его магию… Только бы…
Треск и грохот позади…
Меня бросает на землю и разворачивает. Оказавшись на мягкой, сырой земле, я вижу, как над ставкой Императора разверзается огромный Рифт. Прореха в Шейд растёт с невероятной скоростью, и из неё на на лагерь командования падают демоны, размером с замок.
Один из них разрывает золотоволосого Императора лёгким движением огромной лапищи…
Меня поглощает невероятный, животный ужас от происходящего…
Сведёнными судорогой, непослушными пальцами я всё же ломаю печать на Хромулете…
Но в этот же момент подо мной открывается ещё один Рифт…
Я падаю — прямо в пасть огромной твари, рвущимся ко мне. А за ней вижу бесконечно глубокую бездну Шейда…
Боль пронзает каждую клеточку моего тела…
А потом всё тонет в смехе Чернокнижника, звенящим в ушах…
Я резко сел на кровати, с шумом втянув в себя воздух. Сердце бешено колотилось, намокшая от пота рубашка прилипла к телу, а лицо горело, словно обожжённое огнём…
— Это сон… — пробормотал я, проводя ладонями по лицу, — Это просто сон… Проклятье!
В последнюю неделю эти грёзы о небывалом сражении не давали мне как следует выспаться. Честно признаться, они пугали меня, занимали мысли… Но это были просто сны… Я дома — на своей узкой кровати за печкой, на столе остыл завтрак, а за окном слышится голос отца…
Встав с кровати, я подошёл к кадке с водой, стоящей в углу дома, и как следует умылся. Паника отступила, сердце успокоилось, и я, наконец, выдохнул.
— Успокойся, Вик, — сказал сам себе, меняя пропотевшую рубашку на свежую, — Какие, к демонам, сражения? Какой Чернокнижник?! Какие доспехи и Хромулеты? Успокойся! О сенокосе лучше думай! И о пропавших баранах…
— Виктор?
Входная дверь отворилась, и неся за собой запах свежесваренной кожи на пороге появился
— Да, пап?
— Сколько можно дрыхнуть? — пробасил он, подходя к столу и наливая себе квас из кувшина, — К полудню день близится! Овцы, которых ты вчера потерял, всё ещё не найдены! А ты всё спишь! Не стыдно?
— Извини, — пробормотал я, торопливо собирая со стола еду в узелок, — Мы с Чергом полночи их искали. Я вернулся несколько часов назад.
— Да? И каков результат?
— Никаков, — вынужден был согласиться я.
— Виктор, ты же понимаешь, что овец надо найти? Как мы зиму без них встречать будем? Побираться?
— Понимаю. Сейчас соберусь, и отправлюсь к Кривому логу, там ещё не искал.
Кивнув, отец вышел из дома. Я же, вполголоса ругаясь на тупых животных, решивших вчера сбежать из загона, собрал котомку с нехитрым перекусом и набрал из бочки в мех воды. Затем прикрепил к поясу свой широкий нож, прихватил лук, не забыв проверить тетиву, перекинул через плечо тул с десятком стрел.
Выйдя на улицу, я вдохнул горячий летний воздух и огляделся. Во дворе мама развешивала выстиранное в реке бельё. Увидев меня, она усмехнулась:
— Ну и силён ты дрыхнуть!
— Только ты не начинай, — улыбнулся я в ответ, — Отец и так целый день не даст покоя!
Поправив косынку, мама подошла ко мне, поцеловала в щёку и потрепала по непослушным, светло-соломенным волосам — совсем непохожим на волосы родителей.
— Просто уму непостижимо, как ты вытянулся за последний год, Вик! Скоро станешь как имперский гвардеец!
— Ага, — фыркнул я, — Ты их видела хоть раз?
Мама рассмеялась чистым, звонким смехом:
— Что правда, то правда, в нашей глуши они никогда не появлялись. Но я всегда представляла их здоровенными, широкоплечими и с кваратными рожами. Точь в точь, как ты.
— Эй!
Продолжая смеяться, мама отошла к отцу и что-то сказала ему. Я не расслышал — махнул им рукой и вышел за ворота.
Моя деревня, Полынный брод, раскинулась на двух берегах реки, текущей меж холмов. Ниже по улице старый Герт, умеющий материться без повторений больше часа, снова чихвостил ученика кузнеца. С другой стороны соседские дети плескались в здоровенной луже, но к ним уже бежала мамаша, с явным намерением отхлестать грязнуль хворостиной. За рекой крутились лопасти мельницы, на мосту сидели рыбаки, а со стороны кузницы доносились звуки молотков — Толстяк Росс менял крышу.
Всё было как всегда, как вчера, позавчера — и последние сорок лет, с тех пор Дикий край заселили по «закону необжитых земель». После войны с лесными жителями — бауланами — правители Вольных Марок присоединили к своим небольшим государствам земли, расположенными к востоку от Мглистых гор. И чтобы заселить их, объявили, что освободят всех поселившихся тут людей от налогов на двадцать лет.
Собственно, даже спустя четыре десятилетия, наместники нашего князя Эйндхарта с отрядами военных приезжали в поселения всего раз в год — за положенной десятиной — и получив её, убирались восвояси.