Последний присяжный
Шрифт:
Постепенно джинсы становились все более облегающими, танцы – все более бурными, а время возвращения все более поздним. Ее заметили, и в барах вдоль федеральной дороги о ней заговорили.
Прежде чем убить, он дважды следовал за ней до самого дома. Стоял март, и теплый атмосферный фронт принес надежду на необычно раннюю весну. Ночь выдалась темной, безлунной. Мишка, дворовый пес Кассело, первым учуял, когда тот крался за деревьями к дому. Чтобы предупредить лай и рычание, он заставил собаку замолчать навсегда.
Сыну Роды Майклу было пять лет, дочке Терезе – три. В своих одинаковых,
Еще через час она выключила телевизор и заперла входную дверь, удивляясь, куда запропастился Мишка. Впрочем, он и прежде, случалось, задерживался, гоняясь по лесу за кроликами и белками. Пес спал на заднем крыльце и на заре будил ее своим воем. В спальне Рода скинула легкое платье и открыла дверь гардеробной, чтобы повесить одежду. Он поджидал ее там в темноте.
Обхватив сзади, закрыл ей рот толстой потной ладонью и сказал:
– У меня нож. Я убью и тебя, и твоих щенков! – Он помахал у нее перед глазами блестящим лезвием, зажатым в другой руке. – Поняла? – прошипел он ей в ухо.
Рода дрожала, но ей удалось кивнуть. Она не видела его, потому что он швырнул ее на пол гардеробной лицом вниз и заломил руки за спину. Потом сорвал с вешалки коричневый шерстяной шарф, подаренный когда-то старой тетушкой, и замотал ей лицо.
– Ни звука, – рычал он, – или прирежу детей! – Покончив с шарфом, он схватил ее за волосы, рывком заставил встать и поволок к кровати. Там приставил острие ножа ей к горлу и приказал: – Не сопротивляйся. Нож – вот он. – После чего разрезал трусики и начал насиловать.
Он хотел видеть ее глаза, эти прекрасные глаза, которые поразили его там, в клубе, как и роскошные длинные волосы. Дважды он угощал ее и танцевал с ней, но когда попытался обнять, она решительно отстранила его. «Попробуй теперь меня оттолкнуть», – бормотал он тихо, но так, чтобы она слышала.
«Джек Дэниелс» обеспечивал кураж часа на три, теперь от виски у него начал заплетаться язык. Он двигался медленно, не спешил, наслаждался и самодовольно бубнил что-то насчет настоящего мужчины, который сам берет все, что пожелает.
От запаха виски и пота ее тошнило, но она была слишком напугана, чтобы попытаться скинуть негодяя. Это могло его разозлить и заставить схватиться за нож. Немного придя в себя после первых минут неописуемого ужаса, Рода начала думать. Не шуметь. Чтобы дети не проснулись. Пустит ли он в ход нож, когда все будет кончено?
Его движения становились быстрее, бормотание – громче.
– Тише, детка, – не переставая сипел он, – а то познакомишься с ножиком.
Железная кровать скрипела (с непривычки, отметил он про себя) слишком громко, но ему было все равно.
Скрежет разбудил Майкла, Майкл разбудил Терезу. Дети выскользнули из своей комнаты и, крадучись, пошли по темному коридору – посмотреть, что происходит. Майкл открыл дверь спальни, увидел странного мужчину, навалившегося на его мать, и позвал: «Мама!» Мужчина на секунду замер и резко повернул голову.
Звук детского голоса
– Дэнни Пэджит! – воскликнула она, впиваясь в него ногтями. Он снова ударил ее по лицу.
– Мама! – закричал Майкл.
– Бегите, дети! – сдавленным от боли голосом выдавила Рода.
– Заткнись! – завопил Пэджит.
– Бегите! – на сей раз громко крикнула Рода. Малыши начали пятиться, потом повернулись и стремглав бросились по коридору в кухню, а оттуда – на улицу, подальше от опасности.
В ту долю секунды, когда женщина выкрикнула его имя, Пэджит понял, что есть только один способ заставить ее молчать. Замахнувшись, он дважды всадил в нее нож, потом скатился с кровати и быстро подобрал одежду.
Засидевшиеся у телевизора мистер и миссис Диси смотрели какую-то передачу из Мемфиса, когда на улице раздались и стали стремительно приближаться крики Майкла. Мистер Диси выскочил на крыльцо и увидел мальчика. Пижамка была мокрой от пота и росы, а зубы стучали так, что тот не мог сказать ничего членораздельного, только повторял без конца:
– Он обижает мою мамочку! Он обижает мою мамочку!
В темноте, разделявшей их дома, мистер Диси различил и бегущую вслед за братом Терезу. Впрочем, «бежала» она почти на месте, словно хотела одновременно и оказаться в доме соседей, и не удаляться от своего. Когда миссис Диси наконец подобрала ее возле гаража, девочка сосала палец и была не в состоянии говорить.
Бросившись в гостиную, мистер Диси схватил два ружья – одно для себя, другое для жены. Дети сидели на кухне, парализованные страхом.
– Он обижает мою мамочку! – механически твердил Майкл. Миссис Диси, обняв, утешала его, заверяя, что все будет хорошо. Муж положил ружье на стол перед ней.
– Оставайся здесь! – И выскочил на улицу.
Далеко бежать ему не пришлось. Прежде чем рухнуть в мокрую траву, Рода почти доковыляла до их дома. Она была полностью обнажена и сплошь покрыта кровью от шеи и ниже. Мистер Диси поднял ее на руки, отнес к себе на террасу, после чего крикнул жене, чтобы она увела детей в глубину дома и заперла их в спальне, – нельзя было допустить, чтобы малыши увидели мать в таком состоянии.
Когда он укладывал ее на качалку, Рода прошептала:
– Дэнни Пэджит. Это был Дэнни Пэджит.
Мистер Диси укрыл ее пледом и вызвал «скорую».
Пэджит гнал свой пикап по середине дороги со скоростью девяносто миль в час. Он был все еще пьян и чертовски напуган, хотя не хотел себе в этом признаться. Через десять минут он будет дома, в безопасности своего родового маленького королевства, известного под названием остров Пэджитов.
Паршивая мелкота! Все испортили. Ладно, нужно будет обдумать это завтра. Он сделал большой глоток «Джека Дэниелса» из очередной бутылки и почувствовал себя лучше.