Последний ранг

Райро А.

Когда я вышел из машины, то увидел вокруг себя лишь полумрак ангара для военных дилижансов.

Меня сопроводили к неприметным дверям, потом — по коридору и лестнице, затем опять по коридору. Провели через пару аскетичных залов без окон и почти без мебели.

Когда мы наконец остановились перед входом в ещё один зал, оттуда вышла уже другая группа охраны. Именно они и пропустили меня в зал. Уже одного.

Там, за большим рабочим столом, сидел тот самый генерал-лейтенант Чекалин. Его нашивки и погоны, да и весь

вид — не дали в этом усомниться.

Это был мужчина невысокий, зато крепкий в плечах. Он курил внушительную трубку, выпуская сиреневый дымок из ноздрей и рта.

За соседним столом сидел его секретарь, с короткой бородкой, худой и бледный. Перед ним стояло устройство с экраном. Бородач активно тыкал в него пальцами, но стоило мне войти, как он поднял взгляд на меня и замер. В его глазах тоже читалось слово «сенсация», а ещё — вопрос: «Как этот малохольный Бринер вообще закрыл червоточину? Не водит ли он нас за нос?».

— Ваше превосходительство, — обратился я к Чекалину, — Алексей Бринер…

Он не дал мне договорить. Поднялся из-за стола и указал на кресло напротив.

— Прошу вас, Алексей Петрович. Не будем терять времени.

Надо же. «Алексей Петрович».

Вежливый напор военных продолжался. В зал тут же принесли поднос с кофейником и чашками.

По углам я заметил такие же устройства, какие видел у журналистов во время съёмок, только миниатюрные. Значит, велась запись всего, что тут происходило.

— Генерал-лейтенант Чекалин Иван Иванович, — представился генерал, пока помощник разливал кофе. — Спасибо, что прибыли, господин Бринер.

Когда дань этикету была отдана, Чекалин уселся на место и, не притронувшись к кофе, сразу приступил к вопросам.

— Расскажите, Алексей Петрович, как вам это удалось? Никому в мире не удавалось, а вам удалось. Как вы это сделали?

Он не стал ходить кругами и ничего добавлять, а просто ждал прямого ответа на прямой вопрос. Из его ноздрей порой вырывался сиреневый дымок от трубки, которую он держал в зубах и будто не замечал её.

Я прокашлялся, сделав вид, что робею перед высоким военным начальником. Как-никак теперь я был подростком, якобы не имевшим дело с высокопоставленными лицами государства.

— Мы не закрывали червоточину, Ваше превосходительство. Мы с Виринеей Антоновной просто пытались выжить. Когда мы провалились в яму, то не знали, что нас ждёт. Понимали только, что нам нужны силы, а у меня не было даже первого ранга гладиатора. Госпожа Воронина помогла мне повысить силы. По решению суда, мне нельзя покупать радонит, но в тот момент нам нужно было хоть что-то предпринять. У девушки нашёлся с собой радонит, и она отдала его мне. Весь. Три капсулы. Она не знала, что я нарушаю предписание суда…

Чекалин поднял руку и сумрачно произнёс:

— Оставим предписания суда, Алексей Петрович. Обстоятельства чрезвычайные, мы понимаем. Просто расскажите, что вы

сделали. Всё по порядку.

Ну я и рассказал.

Конечно, свой вариант событий.

Вместо амулета Виринеи с чистым эфиром и ритуалом отрубания руки в моей истории появился обычный радонит. Вместо Ордена Феофана и сказания про Мёртвого Князя — просто случайный визит в пекарню Мефодия, куда мне не посчастливилось зайти выпить кофе. Я был уверен, что сам Мефодий вряд ли поведал военным про малиновый кекс. Он хоть и был големом, но всё же с интеллектом.

Получалось так, что я совершенно случайно оказался в пекарне.

И в яму прыгнул за случайной девушкой, ведь сначала я точно так же кинулся спасать молодого пекаря. Тут не подкопаешься.

Вывод напрашивался один: я не смог пройти мимо, видя, что кто-то в опасности. На самом деле, так и было. Я действительно кинулся спасать этих людей, просто потому что мог это сделать.

Но потом мой рассказ стал настолько интересным, что генерал-лейтенант аж трубку перестал курить, просто зажав её в зубах.

— Именно в тот момент, когда я употребил радонит, — продолжал я, — Виринея увидела, что моё тело вдруг стало полупрозрачным. Если честно, мы оба напугались. Но потом я вспомнил, что мои предки были сидархами. Видимо, в момент стресса проявилась магия предков. Сейчас это направление запрещено, но в яме мне было уже не до выбора. Я даже не знал, как эта магия работает, но решил попробовать пройти через перегородку вглубь туннеля. И у меня получилось.

Чекалин наконец выдохнул дым из ноздрей.

— Хм. Продолжайте, Алексей Петрович.

Дальше я вообще мог наврать всё, что угодно. Потому что Виринея не знала, что я видел внутри червоточины. Никто не видел.

Но врать я не стал. Лишь кое о чём не договорил.

Например, о том, что в коридоре туннеля нашёл чистый эфир и неплохо пополнил силы — пока не время об этом рассказывать.

Также не стал упоминать и про Сердце Силы, которое забрал себе. Оно лежало сейчас в кармане у Эсфирь, а на неё можно было положиться. Девчонка неглупая.

Чекалин внимательно меня слушал, а его секретарь следил за тем, как машинка с экраном на его столе сама собой печатает и фиксирует все мои слова. Видимо, машинка тоже имела интеллект и преобразовывала услышанное в текст (технологии меня всё больше удивляли).

Ну а когда мой рассказ дошёл до того, что внутри червоточины я увидел Изборск, то генерал-лейтенант привстал с кресла и сощурился.

— Не совсем понял. Повторите, Алексей Петрович. Вы… увидели Изборск? Вы уверены?

— Да, Ваше превосходительство, — кивнул я. — Мне и самому в тот момент стало жутко. Но я всё же продолжил исследовать место. Оказалось, что это кусок города, который будто выдернули из бытия. Он застрял вне времени и нашего пространства. Будто это другое изменение или вроде того.