Последний ранг
Шрифт:
— Бринер Алексей Петрович, Ваше высокородие. Маг Пути Динамис.
Виринея прочистила горло и тоже представилась:
— Воронина Виринея Антоновна, Ваше высокородие. Путь Эреба.
Девушка чуть присела, приветствуя военного. В разорванном и грязном платье официантки это смотрелось не совсем уместно. Видимо, бригадир тоже об этом подумал, поэтому коротким жестом попросил своего помощника накинуть на девушку солдатский китель.
— Бригадир Скалозуб Глеб Николаевич, маг-артиллерийская бригада Его Величества, —
Я даже удивился, что лювина с Нео-стороны зовут Глеб Скалозуб. Как будто он местный и здесь родился. И говорил он без акцента.
— Что ж, господа, — добавил он, — скажу честно, это неожиданно. Мы вас уже похоронили. Рады, что вы живы.
Естественно, что он не только нас похоронил, но и отлично знал, кто мы такие, а также — всю нашу подноготную. Ему давно доложили о том, кто именно свалился в червоточину.
Но главного он, конечно, знать не мог.
А именно: как мы, двое непонятных магов, умудрились закрыть червоточину. И почему она вообще закрылась. А ещё — не заразились ли мы чем-нибудь в этой яме или не собираемся ли мутировать, например.
Бригадир не стал выяснять это здесь.
Ну а я внутренне был рад тому, что на площади имелось столько свидетелей, и теперь просто так на допрос под белы рученьки нас не уведёшь. На глазах у народа я и Виринея спасли город, и бригадиру приходилось с этим считаться.
Его проницательные глаза ещё раз осмотрели нас с головы до ног, взгляд остановился на моём кинжале, торчащем из ножен на голени, а потом снова вернулся к моему лицу.
— Прошу пока не общаться с прессой, господа.
Прозвучало это не как просьба, а как приказ. На его месте я бы тоже ограничил прессу до официальных заявлений.
И тут позади лювина появился тот самый статский советник.
— Глеб Николаевич, позвольте уточнить один момент. — Голос у советника был холодный, а манеры давали понять, что этот человек не привык торопиться без причины.
Значит, причина у него была, чтобы кричать, не разобравшись: «Убить их! Это мутанты!». И это точно не страх.
Бригадир обернулся.
— Давайте обсудим позже, господин Стрелецкий. Обстановка не благоволит. Сами понимаете, Степан Натанович.
Советник нехотя замолчал, ну а я ещё раз окинул его взглядом. Напряжение во мне выросло вдвое.
Значит, это «господин Стрелецкий».
Тот самый вице-губернатор, которого так опасался профессор Троекуров.
Все сомнения отпали, когда наши взгляды встретились. Это точно был отец того здоровяка с арены. И он тоже был друидом Пути Дендро.
Но сейчас ситуацией владел именно бригадир Скалозуб. Он-то и взял всё в свои руки:
— Сейчас вы сдадите своё оружие, которое вам вернут позже, и отправитесь в госпиталь, а далее приглашаю вас, Алексей Петрович, и вашу спутницу, госпожу Воронину, на аудиенцию
Последнюю фразу он сказал по этикету — его просьба даже близко не предполагала отказа, как и любезности.
Но все тут понимали, что Бринеры — аристократы, хоть и с низким социальным рейтингом, обнищавшие и гонимые. Это значило, что при свидетелях обращаться с ними официальному лицу следует вежливо.
А ещё все понимали, что встреча с военными должна состояться как можно скорее. Бригадир и так проявлял чудеса терпения, разговаривал уважительно и с достоинством. Оно и понятно: куда эффективнее расположить к себе, чем запугать и заставить.
Я даже ощутил некоторое уважение к этому бригадиру — он сориентировался быстро и сделал всё правильно, насколько был в полномочиях. Даже вице-губернатору по носу щёлкнул, хотя, по сути, они были одного класса чины.
— Мои помощники вам всё объяснят и сопроводят в госпиталь, — добавил Скалозуб. — Ну а я рад, что всё обошлось. Очень рад. — Он кивнул. — Господин Бринер, госпожа Воронина, ждём вас на встречу.
Бригадир развернулся и вместе с советником Стрелецким спешно скрылся за рядами военных.
Те расходиться пока не собирались.
Мало ли, вдруг червоточина ещё откроется. Её ведь вообще впервые закрыли, так что никто не знал, что будет дальше. Даже я не знал, что будет дальше, не то, что все остальные.
Я посмотрел вслед удаляющейся спине статского советника, худой и ровной.
Никаких сомнений, что его сынок два дня назад послал наёмников, чтобы прикончить меня в подворотне и взорвать съемный дом семьи Бринер, а потом ещё и отправил менталиста «упаковать» меня в гостинице.
Не знаю, участвовал ли в этом его папа, но то, что сегодня на площадь он не зря пришел — это очевидно.
Знал ведь, что в червоточину провалился Алексей Бринер, а Стрелецкому надо было убедиться, что я уже не выйду. Но я взял — и вышел. И теперь, пополнив силы эфиром, мог уже кое-что противопоставить своим врагам.
Советник, будто почуял, что я всё ещё на него смотрю, и обернулся. Наши взгляды опять встретились.
— Алекс… эй… — тихо окликнула меня Виринея. — Надо уходить.
Помощники Скалозуба увели нас с площади к медикам, по пути объясняя, куда и во сколько надо явиться на допрос (ой, на аудиенцию), какой должна быть одежда, этикет и всё прочее.
Нас естественно обыскали, забрали всю одежду, но белая горошина в моём кармане после осмотра не привлекла внимания. Она не источала никакой магии, не была драгоценной и выглядела, как бусина из дешёвой бижутерии. Я сказал, что это принадлежит моей десятилетней сестре.
А вот кинжал у меня сгребли сразу. Обещали вернуть, хотя я не особо надеялся. Любимого топора Виринею тоже лишили.