Последний ранг
Шрифт:
— Я буду твоим хомячком, йопт.
Эсфирь замерла на месте, открыв рот.
— Познакомься, это Абубакар, — представил я ей своего крылатого кота. — Это мой фантом.
— Фанто-о-ом… — эхом повторила Эсфирь, стоя истуканом. Потом сглотнула и пробормотала: — Но хомячки же не говорят «йопт»…
Действительно.
Ей было всё равно, что это фантом и вообще не хомячок. Главное, чтобы он не говорил «йопт». Она даже не спросила, откуда у меня фантом, если я маг-гладиатор. Подобная магия была
— Хомячки вообще не разговаривают, крошка. — Абубакар полностью выплыл из шкафа. — Поверь, повидал я хомячков.
Он так плотоядно усмехнулся, что судьба его знакомых хомячков сразу стала ясна.
— Какой ты миленький! — пискнула Эсфирь, наконец придя в себя, и кинулась обнимать Абубакара.
Конечно, этого у неё не получилось, так как кот не имел плоти. Руки девчонки прошли сквозь его тело, но она сделала вид, что всё же обняла его. И лицо у неё стало такое счастливое, что я удивился.
— Я отучу тебя говорить плохие слова… мы будем дружи-ить…
Абу покосился на меня, его глаза округлились от ужаса. И впервые фантом не нашёлся, что сказать.
Пока Эсфирь возилась с котом, ошалевшим от неожиданной цензуры, я размышлял ещё и над тем, что увидел Абу в лаборатории профессора Троекурова.
Эсфирь тем временем собралась уходить, но перед уходом строго сказала коту:
— Никаких «йопт», понял? Надо говорить «ура». Я буду проверять. За каждый «йопт» полагается подзатыльник!
— Ну вот и конец свободе слова, хозяин, — пробурчал Абубакар, покосившись на меня. — Репрессии, тирания, диктатура, пытки. Ну что сказать? Оргазм… ура.
— Оргазм? — не поняла Эсфирь. — Это что?
— Так, всё. Спокойной ночи. — Я подтолкнул её к двери. — И никому про Абу не говори.
Она остановилась и серьёзно на меня посмотрела.
— Знаешь, что странно, Алекс? Как бы я ни пыталась, у меня не вышло узнать, что ждёт тебя завтра в Академии. Ни одного осколка будущего. Они будто не видят, что там происходит. Всё закрыто. И это очень нехорошо…
Той же ночью, особняк на Белом Озере
Радислав был сегодня горд собой.
Впервые за долгое время отец не сказал ему, что его средний сын — идиот. Наконец-то у него имелся хороший план, как уничтожить Бринера. И плевать, что этот ублюдок теперь знаменит, что у него появились покровители среди военных, что его будут охранять, как зеницу ока.
Это даже ещё лучше.
Искусство войны гласит: чтобы уничтожить врага, не нужно на него нападать, нужно разрушить его планы.
А то, что сегодня ночью все планы Бринера рухнут, Радислав не сомневался. Уже совсем скоро
Как они мило давали интервью вместе.
И тут такое. Бринер никогда не отмоется, потому что отмыть такой позор для мужчины невозможно. Его будут презирать везде и всегда.
Радислав откинулся в кресле и отпил глоток из бокала с шампанским, ожидая прихода Тараса Царёва, начальника охраны Стрелецких.
Его уважали все.
Но Радислав любил его, как отца.
Тарас Сафронович был единственным, кто не смотрел на него, как на дурака. Он с детства поддерживал Радислава, когда он, совсем мелкий пацан, в слезах уходил от отца после очередного унижения.
И вот теперь именно Царёв помогал ему утопить репутацию Бринера. Он отдал на это одного из лучших своих менталистов.
Наконец дверь в кабинет распахнулась, и вошёл Царёв.
Высокий, статный, хоть и уже семидесятилетний воин-друид.
— Здравствуй, Радислав Степанович, — поздоровался он спокойно, но в его голосе ощущалось напряжение и разочарование.
Плохой признак.
Радислав поднялся с кресла и поставил бокал на стол.
— Ну как всё прошло? Девчонка в полицию уже обратилась?
— Она обратилась к военным, — ответил Царёв.
— О, так даже лучше. Пусть этого урода сразу под трибунал отдадут, — улыбнулся Радислав: неужели ему хоть раз повезло?
Начальник охраны покачал головой.
— Она заявила о нападении и о том, что Бринер спас её от менталиста. А потом показала его труп.
— Труп Бринера?.. — с надеждой спросил Радислав, с очень зыбкой надеждой.
— Нет, — глухо и мрачно ответил Царёв. — Менталиста.
Радислав почувствовал, как внутри будто что-то лопается, точно натянутая струна. Опять мимо… Бринер снова выкрутился…
Уняв надвигающуюся волну бешенства, Радислав уселся обратно в кресло и взял бокал. Удивительно, что тот не треснул от той силы, с которой пальцы сжали стекло.
— Мой отец уже знает о провале?
— Да. Ему доложили одному из первых.
Царев прекрасно понимал, насколько важно мнение отца для Радислава. А ещё он знал, что его отец скоро снова придёт, чтобы сказать, какой идиот его сын. Если менталист выведет военных на Дом Стрелецких, то всё рухнет. Хорошо, что менталист мёртв.
— Его убил Бринер?
— Нет, мы его сами убрали, — ответил Царёв, ещё более мрачно. Тот менталист был одним из его друзей.
Радислав нахмурился.
— Убрали, как и прошлого менталиста из гостиницы?
— Да. Это вынужденная мера, сам понимаешь. Мы не выпускаем агентов на задание без страховки.