Последний рассвет
Шрифт:
Вдруг парень тоненько захихикал, улыбнувшись сквозь слёзы, спросил:
— Позволишь в темноте?..
Вопрос ошарашил Суа, кольнув сердце так, что принцесса не смогла молвить ни слова. Кивнула.
— Даёшь слово?
Она, изумляясь себе, снова кивнула, отвела взгляд.
Слёзы парня исчезли, улыбка осветила черты. Довольный, Такеши успокоился. Вместе они поспешили вдогонку за отрядом.
В небольшой прихрамовой хижине настоятеля Бенйиро находились лишь избранные ученики — те, кого братья забраковали, готовились в путь. Около разгоравшегося очага, накрывшись шкурами, избранники делали вид,
Лао и Шуинсай решали судьбы учеников. Они сидели друг напротив друга. Первый сжимал кулаки да нервно дёргал головой, а второй, нахмурившись, глядел в глаза брата. В одночасье для учеников повторно оговорились запреты: не разговаривать друг с другом, не ходить парами, не думать ни о чём, кроме задания.
Ночью перед испытанием, перед походом в заброшенный золотой рудник на Исикари, Суа плохо спала. Она заснула последняя и проснулась первая от странной вибрации, которая тревожила нутро. Старик Бенйиро не спал. Тяжело откашлявшись, он подбросил поленьев в очаг под котлом. Поглаживая Сяву на правом плече, повернулся, изумлённо прошептал:
— Редко увидишь, чтобы родные братья так непримиримо сражались между собой.
Девушка накинула каригину, вышла, ступив босиком на снег.
Утро просвечивало белизной только у самого горизонта в восточной части неба, а само оно — сапфировое, и звёзды, превратившиеся в маленькие бледные пятна, увядали. Издали, со склона горы, покрытого матово-синим снегом, доносился лязг стали и выкрики старшего Зотайдо. Суа заторопилась, перескочив изгородь, едва не поскользнулась на прибрежном льду озера, в котором узкими драконьими пастями темнели промоины.
Два мастера сражались на пологом склоне горы у старой кривой сливы, бились на фоне тусклых бело-серых тонов долины реки Сэгё. Две катаны ударяли друг о друга с неистовой силой. От мастеров валил пар. Тяжёлые меховые накидки поверх кимоно нисколько не стесняли движения. Лао нападал на Шуинсая с привычной манерой несдержанного человека, а тот, в свою очередь, невозмутимо технично защищался.
— Ори-я! — кричал Лао, занося катану для удара. На холоде голос мастера хрипел.
— Не кричи так, — предупредил Шуинсай, улыбнувшись. — Перебудишь духов…
— Ки-ай! — Лао наскакивал, словно бешеный, оглашая округу грозными выкриками. От нехватки терпения он, казалось, лопнет, точно мыльный пузырь. — Хийована!
— Кибиши!
Они не стремились ранить или победить друг друга — лишь разрядиться, выпустить накопившиеся эмоции. Закашлявшись, Лао поднял руку, согнулся, воткнул меч в снег. Брат подошёл ближе, положив руку на плечо, заглянул в лицо:
— В порядке, Лао-доно?
Лао, выругавшись, выбил у брата клинок и схватил его за плечи. Они начали бороться, словно два огромных жука, вставших на задние лапки. Вместе свалились на снег и, кряхтя, как старики, скатились по склону к сосне. Ветер, заколыхавший ветви, осыпал холодной
Возвращалась в хижину Суа с невероятным приливом беспричинной тихой радости. Увидев опухшее сонное лицо Такеши, который показался в дверном проёме, уверенно сказала ему:
— Не время падать духом.
И, затолкнув парня внутрь, посоветовала отдохнуть как следует перед завтрашним испытанием.
Перед утренним выходом никому не дали еды. Ёжась от холода, прячась в широкий ворот меховых накидок, выданных настоятелем, они слушали ворчание животов и шли неохотно. Каждая клеточка их тел трепетала, но все старались хранить спокойствие, достойное воинов. Вслушиваясь в тихий хруст снега под ногами, в протяжное пение горного ветра, Суа вдруг почувствовала себя потерянно. И мастера, и настоятель не говорили ни слова, и все ученики будто онемели.
Дабы не выдать дрожь, Такеши ускорил шаг, догнав девушку, забежал вперёд и подмигнул Суа. В нём сквозило что-то детское, нетронутое… как можно лишить жизни такого игривого и милого человека? Суа поклялась себе постараться никому не причинить непоправимого вреда.
Раненое плечо побаливало, и Суа временами думала, стоит ли вообще проходить это никчёмное испытание. Чего ради? Она так и не смогла улучить момент, чтобы уединиться с Шуинсаем — постоянно кто-нибудь толокся около него и мастер был занят. Впрочем, как ей казалось, Шуинсай понимает, зачем ей, принцессе, все эти дурацкие приключения. Понимает — именно потому держится на расстоянии… Конечно, в стычке с мародёрами Шуинсай её пытался прикрывать, но его отжали, и Суа спаслась только благодаря вмешательству Лао… И хорошо ещё — рядом оказался Асахара.
Странно, как вообще он там появился!? В запале боя ей не удалось перекинуться с убийцей даже парой слов. И куда потом пропал? Странно, ни один Зотайдо ему не удивился! Неужели тот бой спланирован хитрецом Кендзо? А что, на него похоже — нашёл, к примеру, кучку самонадеянных кретинов, подослал того же Асахару проводником, и вот — случилось, что случилось! Проверка боем… А лабиринт Омму на Исикари только для нас, молодых — ученики Лао отстранены почти все. Лучшим из додзё пройти все эти коридоры… что за сложности?
Интересно, какими байками Асахара завлёк бандитов в глухомань? Дочиста ограбив Хайкан, что ещё за выкуп они надеялись получить от полунищих рисоводов? — гадала Суа, хромая по тропе вслед за Такеши. — Исикари… Исикари… Хисикари… Опа! Вот оно!!! Ах, он, прохиндей! Каков?!! Хисикари всем известен, как богатейший золотой рудник. Вероятно, посланный Кендзо Асахара наобещал бандитам богатую поживу — привёл к горам Исикари, где есть старые копи… и мародёры рассчитывали, что местные крестьяне туда заглядывают ради золотишка, которого в деревне, если поскрести по закромам, наберётся немало. Конечно, соблазниться на такое могли только чужеземцы! — Суа вспомнила странный выговор мародёров, их непривычный вид, чужое вооружение. — Парни ошиблись совсем чуть-чуть: золотой Хисикари находится совершенно на другом острове — на Кюсю, а не на Хондо…