Последний реанорец. Том IX
Шрифт:
Рука инстинктивно вырвала из пространства громовое копьё, тело на одних рефлексах мягко отстранилось на один шаг назад, а в следующее мгновение на глазах у изумлённых жандармов и необычайно разъяренного от происходящего Курташина, ярко-алый массивный шип моей глефы спокойно столкнулся и заблокировал острие эспадона князя. Время в очередной раз, будто застыло всего на миг, однако образовавшаяся ударная волна вернула всё на свои места, параллельно с этим разметав и частично разрушив в кабинете главы управления третьего отдела множество предметов и вещей.
– АКСАКОВ, СОВСЕМ СДУРЕЛ ИЛИ ЖИТЬ НАДОЕЛО?
– рявкнул разъяренно жандарм выходя из себя.
– ТЫ НА СОВЕТНИКА
С глаз горе-папаши лишь на долю секунды спала пелена тотального безумия, а затем тот невольно замешкался и вздрогнул. Складывалось впечатление, что до грандмагистра только сейчас дошло всё содеянное. Вот только реанорец не привык давать такие шансы своим кровным врагам.
Но убивать… Как бы я этого ни желал всем сердцем и душой, убивать покамест рано, слишком просто, а вот прибавить страданий — это можно. Как и обещал ранее…
Вихрь…
Вихревая гильотина…
Из-за замешательства этого глупца вихрь Ар-Ир в мгновение ока рассёк на несколько частей стихийный эспадон, а защитный ветряной покров Аксакова оказался полностью стёрт. Князь даже попытался стремительно ретироваться, вновь исполнив уже знакомую технику движения, тем не менее гильотина не дала ему этого шанса, а кабинет главы третьего тайного отдела оказался в мгновение ока обильно залит кровью.
Обе руки никчемного папаши превратились в окровавленные рассеченные ветви и опали безжизненными плетьми вдоль туловища, изо рта у того вырвался полухрип с тихим воем. Коленные чашечки моего противника оказалась подрезаны и раздроблены что ни на есть самым хирургическим путем при помощи глефы. Грандмагистр душераздирающе взревел, пошатнулся и со страдальческим воплем приземлился на те самые колени, которые пришли в полную негодность и боли на перекошенной физиономии Аксакова от такого удара стало гораздо больше.
– Не смей, тварь!
– прошипел с ненавистью Акинфов.
Однако прежде чем второй князь и Курташин успели сделать движение в нашу сторону, я умудрился накинуть на нас двоих полог, а следом приставив окровавленное лезвие к его горлу и чуть склонившись к его уху, равнодушно прошептал.
– Знай одно, смертник. Скоро будет весело. Это только прелюдия. Твой никчемный сын лишь первый. Он был мусором. Я сделал тебе одолжение. Не нужно по нему сильно горевать. По отбросам не горюют. За смерть моих людей вы ответите своими вшивыми жизнями и жизнями своих близких в десятикратном размере. Перережу вас всех как уличных собак, но в начале будет океан боли и страданий. Запомни! Не я это затеял, но так и быть, сделаю вам одолжение, я закончу это в самой мучительной манере… Ждите. Поэтому потрепыхайтесь хоть немного мне на радость. А если что-то не нравится, так вызови меня на дуэль. Но ты ведь не хочешь подыхать раньше отведенного, верно?..
Евгений вместе с Акинфовым уже были в метре от нас, поэтому пришлось спешно снимать полог и резко отступить назад, параллельно с этим нанеся Аксакову очередное глубокое увечье в районе шеи, от которого он вновь хрипло простонал и опалил меня ядовито-ненавистным взглядом. В один момент в нём смешались все негативные эмоции, какие можно было вообще представить. От боли и до жуткой и неутихающей злобы.
– Как видите, господа, он атаковал первым. Я лишь защищался. Кстати, Акинфов, - нарочито нахмурился я, делая еще пару шагов назад и глядя на то, как один князь помогает второму принять зелье возрождения.
– Мне послышалось или ты прямо
– Мне ведь не послышалось? Или же всё-таки…
После моего вопроса пришла очередь хмуриться главного жандарма и быстро повернув голову к князьям, тот смерил их раздраженным, свирепым и многозначительным взглядом.
– Нет… - выдавил сквозь зубы из себя Акинфов, сжимая и разжимая ладони от обуревающей ярости, а его губы тотчас превратились в тонкую нить.
– Вам послышалось… уважаемый советник.
– Так я и думал, - удовлетворенно и снисходительно хмыкнул я.
– Глава собственного рода не мог позволить себе такую грязную вольность в отношении равного.
– Захар Александрович, - внезапно взял слово Курташин, периодически искоса поглядывая мне за спину, где столпились десятки жандармов, после обратно на раненного горе-папашу и разлитую по полу кровь.
– Думаю, князь Аксаков получил сполна за своё остервенелое нападение. Надеюсь, этот момент исчерпал себя? Дело ведь не дойдет…
– Всё в порядке, Евгений Анатольевич, - успокоил я менталиста.
– Дело не дойдет ни до дуэли, ни до императора. Всё это мелкие дрязги, нет смысла тревожить государя по пустякам. К тому же, если я вызову кого-то из них на дуэль, люди подумают, что нашу с ними родовую конфронтацию я перевожу в физическое русло и могут посчитать меня подлым. А это ударит по моей репутации советника. Поэтому моя душа за честное противостояние, - спокойным тоном стал размышлять я вслух.
– И прекрасно понимаю, что Аксаков сейчас не в себе. Он потерял сына. Скорблю… скорблю вместе с ним, - сделал я горестное выражение.
– Это огромная потеря для всей империи… Такой старательный малыш… был. Но слышал, - вдруг ухмыльнулся я, обнажив холодно зубы и смотря на гамму эмоций обоих моих врагов, - что у князя прелестные жены. Если он будет их беречь, то вскоре, думаю, они преподнесут ему еще одного сына.
Бездна, какой я же я всё-таки бессердечный урод и мерзавец. Сам себе удивляюсь…
– Ты… ты пожалеешь, Лазарев…сильно пожалеешь, - просипел Аксаков, а его зубной скрежет можно было услышать у самого Кремля.
– Никто… никто не оставит этого просто так. Смерть. Смерть будет искуплением…
– Это угроза?
– приподнял я с интересом брови, чуть склонив голову набок.
– Или вызов на дуэль? Тебя ничему не учит жизнь?..
– Хватит!
– повысив резко тон отчеканил Курташин, негодующе глядя на двух друзей.
– Семен, уведи его. Крови пролилось достаточно! Я надеюсь, вы не забыли, где она была пролита? Так что не играйте с огнем. Вам и так повезло. Все что нужно, вы от меня услышали. Вам ясно? А если что-то не нравится, то приёмная государя открыта всегда. Аксаков, тело сына можешь забрать в морге, - припечатал беспощадно глава третьего отдела, а лицо князя стала вновь мгновенно бледным.
– Ты, Акинфов, если у тебя есть какие-то доказательства невиновности своего сына, то предоставь их. Вопросы имеются?
На долгие мгновение в кабинете повисло гробовое молчание, однако несколько секунд спустя оба аристократа отрицательно качнули головами.
– Вопросов нет, - холодно проскрипели те, медленно удаляясь на выход.
– Но тебе лучше быть ко всему готовым, Курташин. Никто из нас этого так просто не оставит, - безжизненно прохрипел Аксаков, взглянув с ненавистью в мою сторону.
– Мой сын. Я отомщу за него. Знай это…
Первое кольцо. Москва.