Последний Рим, или Конец лжепророка
Шрифт:
– собственности:
"Я думаю, никто не станет спорить против очевидности следующего положения: там, где не было бы никакой собственности, не могло бы существовать ни одно из нее пагубных последствий" (Морелли. Кодекс природы. С. 28).
Дерзость лжепророка позволяет ему вещать о самых нелепых и бессмысленных вещах, предлагать неприемлемое и недостойное, однако, несмотря ни на что, он вещает и предлагает. Такова миссия лжепророка.
– частного интереса:
"Могла ли бы эта всеобщая чума – частный интерес, эта изнурительная болезнь всякого общества, –
– торговли, бизнеса:
"Единственное действие торговли – склонять людей к раздору". (Монтескье. Дух законов, 388, 402)
– наследства:
"Мы докажем, что наследование по семейному праву является не меньшим злодеянием". (Бабеф, Трибун народа, № 35.)
– монархии:
"С философской точки зрения эта честь, двигающая (в монархиях) всеми частями государственного тела, есть ложная честь" (Montesqueu Ch. Ouvre completes, p. 131).
Таким образом мы видим, что тенденция критики строя цивилизации у лжепророка носит характер осквернения святынь. Говоря о достоинстве монархии и называя это достоинство "ложной честью", лжепророк преднамеренно оскорбляет святыни, и оскорбляет безнаказанно.
Что же общего между христианством и разбойничьей идеологией равенства, основанной на насилии и распределении? Насилие, с помощью которого захватывается чужая собственность, превращаемая в собственность общины, может быть прямым или косвенным, скрытым. Прямым насилием являются война, революция, разбой и грабеж. Скрытым насилием являются все виды вымогательства и попрошайничества, в том числе сбор милостыни в казну общины. Любопытно, что Иисус, разделяя людей на сообщников и врагов, применяет признак собирания: "Кто не собирает со Мною, тот расточает"… (Лук., 11). Но прежде чем произнести "Кто не со Мною, тот против Меня", он говорит о разбое и насилии. Вот как это звучит в контексте:
"Когда сильный с оружием охраняет свой дом, тогда в безопасности его имение; когда же сильнейший его нападет на него и победит его, тогда возьмет все оружие его, на которое он надеялся, и разделит похищенное у него. Кто не со Мною, тот против Меня; и кто не собирает со Мною, тот расточает" (Лук., 11).
Перед нами не что иное, как пропаганда разбоя и грабежа. Вор Гермес-Иисус продолжает оставаться вором. Но для того, чтобы оставаться разбойником, ему приходится прибегать к хитрости и много говорить о добре. Община Иисуса вымогает деньги нищенством, а также взносами вновь вступающих в общину членов. Иисус – собиратель, collector. Его привлекают люди, занимающиеся сборами податей (собиратели), а также грешники, нищие и бродяги.
Так, после одного из чудес, вызывавших неизменный ужас очевидцев, Иисус "увидел мытаря, именем Левия, сидящего у сбора пошлин, и говорит ему: "Следуй за Мною". И он, оставив все, последовал за Ним. И сделал для него Левий в доме своем большое угощение; и там было множество мытарей и других, которые возлежали с ними" (Лук., 5).
В другом месте читаем:
"…Иисус увидел человека, сидящего у сбора пошлин, по имени Матфея, и говорит ему: "Следуй за Мною". И он встал и последовал за Ним. И когда Иисус возлежал в доме, многие мытари и грешники пришли и возлегли с Ним
Вот что пишет о религии бродяг философ Климент:
["Кому же проповедует Гераклит Эфесский?] Ночным бродягам, магам, менадам и мистам. Им он угрожает наказанием после смерти, им он предрекает огонь. Ведь не священным образом совершаются посвящения и принятые у людей мистерии" Цит. по: Материалисты Древней Греции. С. 41).
Маги, бродяги и мисты оказываются аудиторией животного божества. Они в знак поклонения живтоному божеству обвешиваются змеями и шкурами растерзанных животных, пьют кровь животных, обретая при этом звериные качества, необходимые для совершения зверских обрядов. И именно в такой обстановке расцветают идеи о гибели (убийстве) мира, о всеобщей смерти и конце, уготованном за мифические грехи. Те же нечеловеческие условия сопутствуют кочующим семитским племенам, постоянно приносящим в жертву свой скот, и уже Яхве учит убивать и жить стадом людское племя. Те же общие трапезы, культ вина и распределение жертвенных останков между членами общины. Здесь следует отметить, что каждый человек, живущий на Земле, одну или более жизней прожил семитом. Антисемитизм абсурден.
Плебс оказывается преемником религии Деметры, несущей в мир идеи ложного прогресса и с ними внедряемую программу общины равных, полиса. Религия Деметры, насаждаемая сверху, государством непосредственно, проповедуется именно низам. Религия зверей действует и находит свою паству.
Кем предводительсвует ложный Гермес? Он – предводитель жуликов и воров, сам заядлый плут, вор и убийца:
"Могу предводителем жуликов стать я…" (Hom, hymn III 175) – заявляет Гермес, и кому? – собственной матери, успокаивая ее относительно собственного будущего. Ценности религии зверей несопоставимы с людскими понятиями, а святыни ее неприемлемы для людей. (О Гермесе и перечисленных свойствах см. ч. IV, I).
Союзник и учитель Гермеса Аполлон – "наставник в убийстве" (Татиан. Oratio… 86 в с) и покровитель захвата и создания союзов общин. (См. гл. "Самость и ее боги" ч. III). Проповедуемая божествами самости религия не только исходит от богов – воров и убийц, но и проповедуется таким же ворам, разбойникам и убийцам. Поэтому совершенно естественным образом в такой цепи между божествами-разбойниками и разбойничьей паствой и возникает религия, в основе которой – чисто разбойничий подход к жизни, основанный на захвате, насилии и распределении равных долей между членами разбойничьей шайки. В результате задействования подобной идеалогии и появляется секта ессеев “кумир – Молох”, о которой Иосиф Флавий пишет: "все у них общее, и одежда, и жизненные припасы". Христианские апостолы живут так же: "все верующие были вместе и имели все общее… и разделяли всем, смотря по нужде каждого" (Деян, 2).
Взамен попранной святыни неравенства на престол было водружено разбойничье равенство, в основе которого лежит преступление.
Разрушение дарованного вселенной порядка вело к хаосу и беспорядку. И лжепророк не говорит, он вопиет о хаосе, призывает его как манну небесную, ибо крушение основ – его задача:
"Пусть все смешается!
Пусть все стихии спутаются, смешаются и столкнутся между собою!.. Пусть все ввергнется в хаос, и пусть из хаоса выйдет мир новый и возрожденный!" (Бабеф. Трибун народа, № 35)