Последний романтик

Джордж Эмили

Горячая волна захлестнула их обоих. Чувственный жар заставлял трепетать ее тело, кружил как в водовороте, теснее и теснее прижимая ее к Люку. Вскоре она не могла уже определить, где кончается ее тело и начинается мускулистое, напряженное, твердое как камень тело Люка.

От него слегка пахло мылом и дезодорантом, и сильно — мужчиной. Люк нашел застежку бюстгальтера, расстегнул и по-хозяйски предъявил права на ее груди. Тело Джей выгнулось, голова запрокинулась, открыв пульсирующую жилку. Люк немедленно воспользовался этим и припал к ней губами.

Она

почувствовала, как его ладони тяжело, со страстным желанием накрыли ее груди, как большие пальцы начали описывать круги вокруг сосков. Джей подумала, что сходит с ума, прижалась к его рукам, и он продолжал ласкать ее соски. Ногти Джей впились Люку в плечи… Она вздрогнула. Но тут все кончилось: Люк неожиданно пришел в себя. Он высвободил руки из-под свитера и отступил на шаг.

— Гони меня вон! — хрипло сказал он.

Джей хотелось избить его. Все ее тело трепетало от желания, но ей еще достало гордости не умолять его.

Он хотел преподать ей урок. Но будь она проклята, если начнет зубрить его уроки! Оттолкнув Люка, она спрыгнула со стола и тотчас шлепнулась на пол, споткнувшись о его рыжий ботинок. Не обращая внимания на сопротивление, Люк поднял ее на ноги. Взглянув ей в глаза, он второй раз, с тех пор как ушел шериф, грязно выругался. Джей отшатнулась от темноты, которую она увидела вдруг в сузившихся зрачках Люка.

— Нет, О'Брайен! Нет… — Он нежно начал поглаживать ее нижнюю губу. — Не надо дуться. Я совсем не хотел ударить тебя. Черт меня дери, как я испугался, когда ты вальсировала по кухне с этой оленьей подставкой и телефоном! У меня перед глазами было только, как Паркер вонзает в тебя нож. — Он прокашлялся. — Разве я не имел права поцеловать тебя без разрешения?

Джей закрыла ему ладонью рот.

— Прекрати качать права. Не хочешь меня, так не бойся в этом признаться. Не оскорбляй россказнями о насильственных поцелуях. Что за двусмысленная просьба выгнать тебя вон, когда мы оба знаем, что я уже хотела стащить с тебя джинсы? Ой! — Джей отдернула руку. — Ты что, кусаешься?

— Ты сводишь меня с ума.

— Ах, так? — протянула она развязно. — Я не убирала с тобой сено, и задница у меня крепкая не потому, что я носилась за тобой в джинсах, чтобы от меня разило потом… И я не подхожу тебе, ковбой.

— «Задница», «разило потом»? — Он задыхался от хохота. Потом его смех угас, и он покачал головой. — И все же мы отличная пара. Когда ты показываешь зубки, я думаю, что более сексуальной женщины не может быть. Физическое влечение. Бессмысленно пытаться его анализировать. Это просто сводит меня с ума. Антоний и Клеопатра, Елена и Парис были абсолютно несовместимы, ничего общего. А какие разгорались страсти! Это все из-за гормонов, они ослепляют людей.

— Тони считал, что Клео не выживет без косметики, а Клео говорила, что от Тони воняет конюшней.

— Видишь? Общего у них только постель! — засмеялся Люк. — Только физическое наслаждение, которое они получали друг от друга.

Я понимаю Клео, если Тони так же сексуально улыбался, как Люк, могла бы сказать Джей,

но промолчала.

Джей ненавидела, когда сосет под ложечкой. Пойду на кухню, подумала она. У этих ковбоев можно умереть с голоду, если сама о себе не позаботишься!

Взглянув на часы, она обнаружила, что времени гораздо больше, чем она полагала, надо хоть что-нибудь приготовить, и побыстрее. Набег на кладовую и морозильник принес плоды. Она решила сделать макароны с сыром, гамбургеры, фруктовый салат и оладьи с ежевикой. Заняв руки делом, она не смогла, однако, освободить голову от мыслей. Что же все-таки происходит между ней и Люком?

Кажется, они не могут оторваться друг от друга. Любая ситуация неизменно разрешается поцелуем Люка… Она принялась тереть сыр. Ей бы не хотелось, чтобы поцелуи Люка приносили ей такое наслаждение. Она же не хочет любить Люка! У них нет ничего общего, у них нет будущего.

Джей поставила воду для макарон на огонь… Жена Люка должна отказаться от карьеры, от целей, от мечты. Жена Бартона — это свобода и прекрасное будущее. Выбор в общем-то несложный. Жизнь с Люком как конфетка. Божественно на вкус, но быстро кончается. А жизнь с Бартоном… Она посмотрела на кастрюлю. Это как макароны с сыром. Не то очарование, зато сытно. Обеспеченная жизнь.

Вода закипела. Джей пошла за полотенцем и вдруг услышала слабый стон снизу, из холла. Она поспешила в комнату Птахи. Если бы не огромный живот, то маленькая фигурка потерялась бы под грудой одеял, в которые Птаха закуталась. Либо Джей послышался стон, либо ветер сыграл с ней злую шутку. Она не стала тревожить ее, и на цыпочках пошла к двери.

Стон снова донесся с кровати. Джей посмотрела на Птаху и увидела, что та похожа на маленький комочек.

— Ты в порядке? — тихо спросила Джей, неуверенная в том, что Птаха не стонала во сне. Такой муж, как Эд Паркер, кого угодно доведет до кошмаров. Голос Птахи дрожал от страха:

— Кажется, мне родить надо.

Сердце Джей замерло, она сначала растерялась, но потом собралась с мыслями.

— Ты вызвала врача?

— Я боюсь встать с постели.

— Когда срок?

— Через две недели.

Джей помолчала.

— Я не думаю, что это роды, Птаха. У моей мамы были такие же ложные схватки. Волнения за мужа, вероятно, передались малышу, он стал немного беспокойней. Лежи и отдыхай, все будет хорошо.

Птаха застонала.

— Вот что. Я принесу тебе телефон, и ты поговоришь с врачом. Но думаю, он скажем тебе то же самое.

— Постель вся мокрая, миссис. Я туда боюсь глядеть… — Панические нотки звучали в голосе. — Я не потеряю ребеночка?

Джей на ослабевших вдруг ногах подошла к кровати.

— Дай я посмотрю.

Не дожидаясь согласия, она осторожно вытянула одеяла и взглянула на простыни. Одного взгляда хватило, чтобы оценить произошедшее.

— Все в порядке, Птаха. У тебя отошли воды. Значит, скоро родится ребенок. Потерпи немного, я скажу Люку, чтобы вызвал врача. Я сейчас вернусь.