Последний романтик
Шрифт:
— Я не люблю тебя, не обижайся, ты для меня только объект для секса, — убежденно заявила она.
— Окажи милость, не напоминай мне об этом каждый час. И прекрати говорить о постели, а то я не ручаюсь за себя.
Джей сосредоточенно мерила шагами снег.
— Мой приезд был ошибкой, — говорила она то ли себе, то ли Люку. — Мы только навредим друг другу Мы уже ломаем друг друга. Мы несовместимы. У нас разные цели, нам не по пути, и наш брак не склеить! — Джей высвободила руку, которую Люк не хотел выпускать. — Лучшее, что я могу сделать, так это позвонить Бартону, чтобы
— Нет, О'Брайен. У нас с тобой сделка. — Он посмотрел Джей прямо в глаза. — Я не адвокат. Но разве устный договор не так же обязателен, как письменный?
Джей встретила его тревожный взгляд. Юридическая неточность в речи Люка сейчас тревожила ее меньше всего. Ей хотелось бежать и хотелось найти темный теплый уголок в амбаре, где они могли бы заняться любовью. Она хотела его, как никогда. Грудь наполнилась холодным сухим воздухом. Неужели Бартон прав? Она останется и за короткий промежуток времени, назначенный Люком, во всем сама разберется.
— Я остаюсь, — сказала она. — Но полагаю, что мы будем держаться как можно дальше друг от друга.
Люк кивнул и дотронулся до ее щеки тыльной стороной ладони.
— Это хуже всего, ведь между нами только постельные воспоминания. Чтобы все изменить, нам необходимо проводить как можно больше времени вместе. Я хочу, чтобы ты буквально приклеилась ко мне на все время, не занятое сном. К концу трех недель это станет невыносимо, и мы с радостью расстанемся.
Возможно, к концу трех недель это станет невыносимым, думала Джей, наблюдая за Люком, когда они ехали в город.
Сейчас он выглядел очень даже неплохо, сексуально. И она мысленно снимала с него все, начиная с поношенных ботинок и кончая широкополой шляпой, включая потертые облегающие джинсы и меховую куртку на широких плечах.
Она смотрела на волевой подбородок. С ее места почти незаметно было ямочки под уже появившейся щетиной. Он забыл сегодня утром бритвенный станок на умывальнике. Пока она принимала душ, знакомый запах его пены для бритья кружил ей голову, витая по ванной комнате.
Люк почувствовал взгляд и потер подбородок.
— Что, я плохо выбрился? — он не повернул головы, внимательно глядя на дорогу. Снегоочиститель оставил на ней слой льда, по которому стелилась легкая поземка.
Она отвела взгляд от его лица и всмотрелась в лобовое стекло.
— Что это там за животные? Похоже, лоси. Сколько их! Целая сотня!
— Они зимуют здесь каждый год у горы Сантинель.
— Ваша семья давно здесь осела? — спросила она у Люка.
— Семья матери. Очень давно. Первый Стерлинг объявился в этих краях в конце тысяча восьмисотого года. Он был младшим сыном английского аристократа. Знаешь закон о майорате? Так вот, старшему досталось наследство, а ему пришлось самому зарабатывать состояние. В эти края приезжали многие знатные англичане, думая заняться скотоводством, но обычно не выдерживали и возвращались домой. Но Стерлинг оказался крепким парнем. Он остался, потом женился на дочери партнера. Когда я родился, огромное ранчо принадлежало Зейну и моей матери. У нее было сорок пять процентов, у Зейна
— А твой отец тоже из этих мест?
— Нет, он потомственный военный, закончил военную академию. Мама познакомилась с ним, когда училась в колледже.
— А дядя так и не женился?
— Почему? У него была жена. Подруга мамы по колледжу. Но его жена проводила больше времени на востоке страны, чем на ранчо. Когда она приезжала, сразу начинала уговаривать Зейна уехать. Твердила про работу в фирме ее отца, о том, что надо продолжить семейный бизнес. Она не понимала, что Зейн нашел в жизни на ранчо. Они прожили вместе чуть больше года и развелись. Зейн не упрекал ее, винил во всем себя. Не стоило ему жениться на женщине, рожденной и выросшей не на ранчо.
— Ты тоже не здесь родился.
Он коротко засмеялся.
— Это была мамина ошибка, но я ее исправил. Я проводил на ранчо каждое лето. А когда со мной произошли неприятности в Европе, мои старики отправили меня сюда на два последних года учебы. — Люк грустно улыбнулся. — Зейн так загрузил меня работой, что на глупости времени не осталось. Мудрый ворчун… — Он вдруг посерьезнел. — Ранчо единственное место, откуда мне не хотелось быть изгнанным.
— И ты никогда больше отсюда не уезжал?
— Ненадолго. О'Брайен, смотри скорее, какие птицы!
Наверное, с десяток крупных птиц сидело на ветках куста и склевывало с них что-то невидимое на расстоянии. И сами птицы были едва различимы. Джей ничего не заметила бы, не обрати Люк на них внимания.
В городе они расстались, договорившись встретиться через час в кафе, указанном Люком. Джей предстояло бродить в одиночестве, она пошла по главной улице, лениво рассматривая витрины магазинов, иногда заходила внутрь и быстро выходила, не желая ни с кем разговаривать. Когда час почти истек, Джей перебралась через снежную кучу посреди улицы и увидела, что Люк уже поджидает ее у дверей кафе.
Дразнящие запахи и теплый воздух окружили их, как только они вошли. У стойки, тянущейся по всей длине кафе, на высоких табуретах восседало несколько мужчин. Они, как по команде, обернулись на вошедших и поприветствовали Люка, внимательно разглядывая Джей. Высокая стройная женщина в голубых джинсах и рубашке из красной шотландки, с белокурыми волосами, короной уложенными на голове, поставила пару белых кружек на стойку перед свободными табуретами. От кружек поднимался соблазнительный пар.
Люк повесил пальто Джей и свою куртку на деревянную вешалку у дверей и сел на табурет. Джей пристроилась рядом.
— Сюзан, — обратился к блондинке Люк. — Познакомься с Джей О'Брайен. О'Брайен, это Сюзан Куртис. Сюзан готовит лучшие пироги в Колорадо.
Джей вежливо поздоровалась, а Сюзан улыбнулась, показав безукоризненные зубы. Джей отметила, что блондинка умело пользуется косметикой. Еще она заметила свое отражение в зеркальной стене за спиной Сюзан — красное, съежившееся от холода лицо ее не обрадовало. Джей быстрым движением поправила свои коротенькие волосы и поняла, что шапка примяла их безнадежно.