Последний романтик
Шрифт:
Он сам ей так сказал… Тогда… Совершенно неожиданно небрежно заявил, что уезжает. Она предлагала жить в Денвере: у нее здесь и работа — в престижной, между прочим, фирме, — и заработки — хорошие, между прочим, деньги, — и перспективы. Уже шесть месяцев, как она купила в городе дом. И как ему только в голову могло прийти, что она все бросит ради жизни в коровнике? Это Люк должен был найти себе работу в Денвере!
Открытие, что он может думать по-другому, пришло внезапно. «Мы согласились, что лучше посмотреть правде в глаза, что мы были по-глупому импульсивны,
— Я понял, что вместе нам не ужиться, когда ты вышла наконец из душа тогда, в понедельник, ты там пробыла целый час и вышла — с головы до пят в банном халате, точно в броне. И объявила, что обо всем подумала. Ты аккуратно перечислила все существующие между нами различия. Какой я бедный, грубый, необразованный бродяга. Какая ты культурная, хорошо образованная, высокооплачиваемая, а после часа в душе еще и хорошо вымытая. Воз грязи под ногтями, так, леди-адвокат?
Джей подумала, что лицо у нее сейчас не бледнее помидора на тарелке.
— Разве я так сказала?
— Может, и не сказала. Но, черт, даже ковбою было ясно, о чем ты думала!
— А мне и не нужно было мучиться в догадках. Ты доходчиво объяснил, как ты представляешь себе нашу жизнь. Ты хотел получить жену, которая работала бы с тобой рядом, которую ты обрядил бы в джинсы, чтобы в них она трудилась и в поле и дома, чтоб готовила тебе, стирала носки, рожала детей, согревала постель. Тебе нужна была поденщица, а не жена!
— Вот что, леди, я хотел женщину, которая бы хотела мужчину, — процедил Люк. Я не знал, черт побери, чего ты хочешь! Тебе хватило недели, чтоб наиграться в доме с плохим ковбоем. А потом реальность влепила тебе пощечину, и ты запаниковала от одной только мысли поехать в Северный Парк!
— Я не запаниковала, а как раз, наоборот, пришла в себя, чтоб хоть у одного из нас была голова на плечах.
Люк фыркнул.
— Голова? На плечах? Ты была просто всполошенной курицей.
— Мы отклонились от темы, — вмешался Бартон. — Так почему же развод не устраивает вас, мистер Ремингтон?
— Люк. Зовите меня Люком. О'кей? Если мы намерены делить жену, нужно быть проще.
— Вы собираетесь меня делить?
— И было бы много лучше, если бы О'Брайен не вмешивалась. Женщины слишком эмоциональны, они только мешают привести дело к общему знаменателю.
— Не думаю, что вы правы, мистер Ремингтон.
Едва заметный намек на улыбку показал, что Люк по достоинству оценил демонстративный
— Что ж, раз О'Брайен хочет быть мужчиной в доме, давайте поговорим об алиментах, — невинно сказал он.
От возмущения у Джей закипела кровь. Алименты! Да ты не стоишь ломаного гроша после этого! Неужели она когда-то считала, что любит его?
— Ни один судья в мире не заставит меня выплачивать содержание здоровому мужчине.
— А как насчет того, чтобы расплатиться с этим здоровяком за работу? Мне пришлось основательно попотеть после того, как я встретил тебя! Целая неделя неземного блаженства, и что же за все труды? Знаете, леди, вы причинили человеку большой физический и психологический вред.
— Неземное блаженство? Неземная ложь! — Джей стиснула зубы. — Неземное нахальство!
— А, так ты считаешь, что наша жизнь была чистым, священным союзом?.. Два сердца, бьющиеся, как одно? И прочие нежные чувства?
— Единственное, что нас связывало, так это секс, — огрызнулась Джей. — И ты это знаешь.
— Так вот почему ты забыла нашу свадьбу! — грязно осклабился Люк.
Прежде чем Джей успела влепить мужу пощечину, вмешался спокойный Бартон:
— Джей, нам следует выслушать претензии мистера Ремингтона. Я уверен, что, обсудив условия договора, мы найдем вариант, приемлемый для всех нас. Ваши предложения, Ремингтон?
— Мне нечего с ним обсуждать! — А ведь она когда-то думала, что Люк любит ее. Впрочем, он никогда не говорил ей об этом.
— Начнем с того, как я спас жизнь вашей будущей жене. Вам уже интересно, Бартон Александр?
— Ты хочешь, чтоб я заплатила за это? Большей гадости тебе не удалось бы сказать.
— А я не знал, что он спас тебе жизнь.
— Видишь, О'Брайен, этим твой друг отличается от нас с тобой. Кстати, Бартон, сколько она, по-твоему, стоит?
— Джей бесценна…
— Спасибо, Бартон!
— Видишь, О'Брайен, а ведь он еще не спал с тобой. Представляю, как бы возросли ставки!
— Ну, хватит, — опять вспылила Джей, — я надеялась, мы придем к соглашению как цивилизованные люди, но тебе хочется драки, ковбой? Давай, вперед! Но когда я разберусь с тобой, ты решишь, что лучше бы все коровы твоего Северного Парка дружно сделали на тебя!
— Успокойся, дорогая. Не будем столь категоричны. Если ты позволишь представлять тебя в суде…
— Бартон! Мне не нужны адвокаты! Я сама адвокат!
— Бартон Александр, ты еще не знаешь ее темперамента. Когда она в бешенстве, она чрезвычайно сообразительна!
Как ни была Джей разозлена, по тону Люка она поняла, что тот ее провоцирует. Она заставила себя успокоиться и уже совершенно ровным голосом спросила:
— Хорошо. Чего ты добиваешься?
Люк положил вилку и смерил Джей тяжелым взглядом.
— Ты говорила тем утром о блестящих перспективах, — сказал он холодно, и его губы скривила ледяная улыбка. — Как ты думаешь, сколько ты должна мне за тот обман? Когда расплатишься, я устрою так, что наши дорожки больше никогда не пересекутся.