Последний рубеж

Борк Дмитрий

– Они рядом, – прервал мои нелепые размышления Ник. – Давай, идем, хватит глазеть. Нам нужно спешить, похоже, что они всё-таки на той стороне, и нам надо найти брод через речку.

Мы спустились вниз и пошли вдоль по течению. Там, где берега сужались, перейти реку было невозможно, но Ник углядел впереди заводь, после которой течение делилось на два рукава и сильно мельчало.

Он показал мне рукой в ту сторону и быстро побежал вперед, набирая скорость. Я дернулся за ним, еле поспевая, так как почва под ногами была ухабистой. Местами кочки, местами ямки, местами ветки, камни, скользкий мох. «Тут как бы ногу не свернуть!» – мелькнуло в голове, но уже

совсем скоро мы перешли, и я смог присесть передохнуть.

Ник же остался на ногах и продолжал внимательно прислушиваться к любому шороху, вглядываться в любое движение. А еще он не просто глубоко втягивал в себя прохладный воздух, он его пробовал на вкус, жевал, делил на части и оттенки. Суженные в узкую щелочку глаза прицельно смотрели вперед. Да-да, не по сторонам, а только вперед. Передо мной стоял не человек, не охотник, передо мной стоял особый хищник. Настоящий зверь и человек разумный.

Где он узрел оленей?

Нет никого. Я еще раз обвел взглядом всю долину. Тишина и покой, как и десять минут назад.

– Здоровые самцы. Их много, – сказал тихо Ник, – они жирные и поднимаются по склону.

– По какому склону, Ник? – шепотом спросил я, пытаясь, наконец, понять, где же это невидимое стадо жирных оленей.

И тут произошло неожиданное. Воздух наполнился стуком копыт. Внезапно, отчетливо и громко. И этот топот пёр на нас. Сотни копыт стучали о землю под давлением тяжелых туш. Эти частые удары превратились в один долгий грохот, внутри которого шла мелкая дробь. В памяти всплыл Бонзо [5] с его невероятной гениальностью стучать по барабанам вопреки привычным всем канонам. И этот топот не поддавался никаким правилам, но при этом тоже имел свою, особую и красивую мелодию. Шум приблизился совсем близко, и в какой-то момент я подумал, что сейчас из этой чащи вынырнет тяжелый старый медный тепловоз и размажет меня как божью коровку.

5

Бонзо – Джон Боннэм – британский барабанщик, участник группы Led Zeppelin, величайший ударник в рок-музыке.

«И почему как божью коровку?» – я мысленно спросил себя. Но уже в следующий момент, услышав громкий крик Ника, я глупые вопросы больше себе не задавал.

– Вниз! Вниз! – Ник отчаянно махал мне рукой, указывая, чтобы я присел и спрятался в зарослях.

И они появились.

Крупные, рогатые, красивые и быстрые.

Они мчались мимо нас от речки на пригорок. Вел за собой всё стадо большой красавец с огромными рогами. Мощно отталкиваясь задними ногами, он парил в воздухе и мягко опускался на передние. Эти движения мне чем-то напомнили заячьи прыжки, только пролетал вожак не метр или два, а как минимум семь-восемь. На небольшом расстоянии от него бежали еще пять-шесть оленей. Все тоже крупные и, как мне показалось, все самцы. А уже за ними двигалось всё остальное стадо. Ветер был в помощь, он дул на нас.

Ник прицелился и сделал первый выстрел. Я внимательно вгляделся в стадо, но потерь в нём не обнаружил. Олени продолжали от нас удаляться. Тогда он быстро передернул затвор, но тот заклинил. Опустив ствол вниз, пытаясь справиться с проблемой, Ник выругался долгим и отборным американским матом, который меня очень рассмешил.

– Давай же, – взмолился он в конце тирады, – давай!

Наконец он дослал второй патрон и заново прицелился. Для меня всё происходящее напоминало просмотр замедленного черно-белого кино.

Вот Ник опять замер, и мне показалось, что он сейчас сам пролезет в свой прицел, и сам же пулей полетит в оленя. Но он медлил, а олени уходили. И вот, наконец, прозвучал короткий громкий хлопок, затем отдача от карабина, Ник пошатнулся, успел закрыть-открыть глаза и медленно, виновато опустил винтовку. На его лице была слабая улыбка нашкодившего пацана, и эта улыбка была обращена не ко мне. Нет. Скорее всего, к самому себе.

– Ты опять промахнулся?

– Готов! – коротко произнес он и закинул оружие на плечо. – Один есть.

– Как это? – я так и не увидел в кого он попал. – Который?

– Сейчас увидишь!

И он двинулся туда, где только что олени протоптали целую дорогу.

– Отлично, у нас есть карибу на эти дни.

– До твоего выстрела я их почти не видел, – я шел за ним как школьник за жестокой училкой. – Как ты их почуял, ведь их не было ни видно, ни слышно.

– Сначала я услышал их слабый топот, потом ломающиеся ветки деревьев, потом их всхрапы, – мы подошли к лежащей туше. – А вот и он.

Я посмотрел вниз и увидел перед собой молодого, некрупного карибу с короткими рогами. Он лежал на боку, шеей подавшись вперед и согнутыми назад ногами, как будто бы хотел и дальше побежать, догнать свое родное стадо. Мне стало не по себе, мы забрали у природы совсем еще юную жизнь. А мать? Я подумал о самке, которая сейчас в панике ищет свое чадо, и о том, что если бы не я, то этот малыш имел бы все шансы стать в будущем и вожаком.

– Такова жизнь, Макс – тихо произнес Ник, – мы здесь стараемся не убивать больших самцов. Они дают хорошее потомство. Да, этот сеголетка еще молод, но поверь мне, он не мучился. Я остановил его точным попаданием в голову.

Он присел с ним рядом, взял крепкой ладонью его за короткий рог и повернул к себе неподвижную морду. Глаза были открыты, как будто бы смотрели в черный космос, а из небольшой пасти виднелся красный язычок.

«Мозг этого существа больше не получает и не обрабатывает сигналы, он больше не предупреждает об опасности и не призывает к движению. Мозг ни о чём уже не может думать, он умер каких-то пять минут назад. Короткая погасла жизнь!» – совесть проснулась, чтобы меня мучить.

Между тем Ник повернулся в другую сторону и посмотрел на стадо, которое остановилось от нас где-то в километре. Он опять достал бинокль и долго рассматривал оленей. Наконец оторвался от этого занятия, взглянул на меня и прочитал мои мысли.

– Кончай пускать здесь слюни, – глаза его были колючие и даже недобрые, – ты на охоте, Макс.

– Ты хочешь еще одного подстрелить? – не обращая внимания на его бестактность, спросил я.

– Нет, Макс, – он достал из кожаных ножен свой небольшой сверкающий нож и стал его точить о камень, – я просто смотрел – не ранил ли кого своим первым выстрелом. Но, Слава Богу, промахнулся. А теперь, друг мой, пора разделывать тушу, и сделаешь это ты. Окей?

– Окей, – ответил я деланно бодро.

И хоть я не очень хотел заниматься таким делом, но понимал, что это будет для меня очередной проверкой.

– Надеюсь, ты не боишься крови? – он улыбнулся и, не дожидаясь ответа, сразу же продолжил: – Итак, первое, что нам необходимо сделать, это подвесить оленя за ноги головой вниз. Затем надрезать шейную артерию, слить кровь и выпотрошить внутренности.

Ник хитро улыбнулся мне, нашел глазами ближайшее дерево, и мы вдвоем подтащили к нему тушу. Обмотав веревку за его задние ноги, мы с трудом подвесили оленя на широкой ветке.