Последний самурай
Шрифт:
– Хорошо. Только… Прошу тебя, не задерживайся до поздна. Сам знаешь, что творится на улицах Токио после наступления темноты.
Я мысленно усмехнулся. Ну и типчик мне достался. Двадцать три года, а он полностью под мамкиным контролем. На улицах Токио ночью – тишь да благодать. Это всем известно. Один из самых благополучных и безопасных городов мира.
Правда, в ту же секунду где-то очень далёко в сознании завозилась странная мысль – опасность. Ночью опасно.
Стоп! Стоп! Стоп!
Прямо будто лампочка красная замигала. Приходят сумерки –
Мысль была совсем не моя. Это, похоже, снова всколыхнулись отголоски эмоций бывшего владельца тела. Соответственно, я даже внимания не обратил на подобный бред. Просто какое-то великовозрастное ссыкло, честное слово.
– Хорошо. Буду очень осторожен, не волнуйся. – Кивнул я родительнице и развернулся к входной двери, собираясь, наконец, выйти из квартиры.
– Ты документы не хочешь взять? – Снова раздалось за моей спиной. – Как в офис собираешься попасть? А если патрульный?
Вот черт… Ваня, мы палимся со страшной силой. Осторожнее надо действовать, аккуратнее. Иначе в психи, чего доброго, запишут.
Я опять повернулся к матери, все с той же наимилейшей улыбкой на устах.
– Вот голова дырявая! Спасибо, что ты у меня такая заботливая! Напомнила.
Высказался и стою, скалюсь, как дурак. Потому что хрен его знает, что за документы и где они вообще лежат. Об этом чертова память молчит.
Наверное, сочла не особо нужным намекнуть на столь обыденную информацию. В то же время, бегать по квартире, переворачивая все подряд в поисках непонятно чего, идея явно не самая лучшая. Поэтому, разумнее просто вообще ни черта не делать.
– Такито… – Матушка покачала головой. – Я так и знала, что у тебя тот самый вирус был. После него, говорят, голова плохо соображает. Вон, посмотри, где камидана. Я их специально там положила, чтоб духи благословили.
Да етить-колотить… Камидана. Что за хреновина такая? Я снова быстренько нырнул в воспоминания настоящего Такито. Это – место духов… Твою ж мать…Охренительно помогло!
К счастью, в сознании мелькнула картинка из прошлого. Родительница, одетая в какой-то национальный костюм, подходит к полке, на которой стоят красивые цветы и…
Я моргнул несколько раз, не веря видениям в своей же голове. Да ладно! Серьёзно? Быть того не может!
Резко повернулся в нужную сторону.
Упомянутая матушкой камидана находилась в углу комнаты. Наверное, это – самое подходящее место для духов.
Полка была, да. Цветы какие-то были. А еще на ней стоял золотой дракон. Тот самый!
Я в два шага оказался рядом с камиданой и уставился на статуэтку в оба глаза. В какой-то момент мне вдруг показалось, что и эта золотая гадина тоже уставилась. Скорее всего, просто мерещится с устатку. Если что, я недавно умер. Мы оба умерли. И я, и Такито. Нам простительны галлюцинации.
– Не может быть… – Вырвалось у меня вслух.
Просто… статуэтка один в один походила на дракона, которого я вытащил из сейфа. Но это невозможно. Либо…
Да что я придумываю ерунду! Просто такая же фигурка,
Меня прямо в момент отпустило, когда нашлось подходящее объяснение. Но ненадолго. Следом прилетела еще одна мысль. Этот дракон тоже золотой?!
Я осторожно протянул руку и потер пальцем башку статуэтки. Не понятно… Внешне очень похоже, что действительно сделан из золота. Однако тогда встает вопрос, а какого черта мы живем настолько скромно?
– Такито, что ты там бормочешь? – Матушка подошла ближе, взяла с полки небольшой бумажник, который выглядел слишком тонким, затем протянула его мне. – И перестань трогать духа за голову, ему это не нравится.
Я с сомнение покосился на родительницу. Она серьёзно или прикалывается? Судя по выражению лица, серьезно.
Очень хорошо. Значит, родительница у меня тоже с причудами, если считает, будто статуэтка может испытывать эмоции. Впрочем, так, наверное, даже лучше. Матушка – с предметами интерьера разговаривает, принимая их за духов, я – недавно умер. Отличная семейка. Зато вопросов никто задавать не будет. А с драконом все-таки надо разобраться, из чего он сделан. Если золото, то…В общем, посмотрим.
Я схватил бумажник, открыл его. Там сиротливо лежала одна банковская карта и одна пластиковая карточка, похожая на те, которые имеют все москвичи. Только, естественно, токийская.
– Спасибо, о-касан – Я снова чмокнул родительницу в макушку и выскочил, наконец, из квартиры.
Пока спускался на лифте с десятого этажа, где находилось мое новое жилище, размышлял, как же это прекрасно, что все воспоминания Такито остались при мне. В любом другом случае, боюсь, проблем было бы просто до хренища. Причем на начальном этапе, еще во время разговора с матерью.
– Вы выходите, Адачи-сан? Первый этаж вообще-то.
Меня от этого голоса, прозвучавшего за спиной, буквально подкинуло на месте. Как я не выматерился вслух, не знаю. Просто когда заходил в лифт, там вроде бы никого не было. Вообще. Теперь же в углу кабинки стояла маленькая, сморщенная старушка. Она смотрела на меня с детским любопытством и улыбалась. Прямо цветочек-василёк, а не бабушка.
Выглядела эта пожилая незабудка крайне специфически. На ней было надето платье светло-розового цвета, снизу до верху украшенное рюшами. На голове старушки имелась шляпа с широкими полями и бантом, грустно свисавшим набок. Бант почему-то особенно бросился в глаза.
– Что такое, Адачи-сан? Не заметил меня? – Бабуля как-то весело, по-молодому, подмигнула одним глазом.
– Да. Извините, задумался. – Ответил я и выскочил из кабинки, которая вот-вот могла закрыть дверь.
Видимо, слишком погрузился в мысли о новой жизни, поэтому, когда вошел в лифт на своём этаже, просто-напросто не обратил внимания, что там есть еще кто-то. Тем более, старушка выглядит настолько маленькой, крохотной даже, что вообще не удивительно.
– Хорошего дня, Адачи-сан. – Крикнула она мне в спину, когда мы вышли из подъезда на улицу. – Будь осторожен. Возвращайся до темноты.