Последний сезон
Шрифт:
— Коль скоро вы, негодники, решили опередить все формальности, вам уже и вальс танцевать можно, как на помолвке? — предположила Элиан достаточно громко, и ее чистый звонкий голос вознесся над гулом толпы.
Хозяйка дома леди Уиндоувер призадумалась, словно размышляя над правдоподобностью этой сцены, затем кивнула и дала знак оркестрантам исполнять вальс для своих оскандалившихся гостей. Кейт, по обыкновению, тенью следовала за Эдмундом, шаг в шаг, ошеломленная внезапностью последних событий, не в состоянии определить свои чувства, но большинство гостей
— Продолжайте танец, — тихо укорил Эдмунд, как только она стала спотыкаться, усталость брала свое, голова ее поникла, как у лилии в засуху. — Не вешайте носа, нельзя, чтобы Бестом и та ведьма заподозрили, что мы о чем-то умалчиваем, — сурово зашептал он.
Возможно, именно сопереживание и заставило ее обвиснуть в его руках, чтобы быстрее отправиться домой. «Он мог бы проявить больше чуткости», — думала Кейт. Вместо этого он с сомнением смотрит на нее, словно ожидает, что она вот-вот сомлеет или сотворит еще какую-нибудь глупость из женского репертуара, поэтому она бросила на него свирепый взгляд.
— Я так зла на вашу мужскую самонадеянность, Эдмунд Ворт, — воспрянула она духом и воссияла улыбкой, словно солнце взошло на его глазах.
— Хоть в чем-то превзошел других в ваших глазах, — подчеркнуто медлительно произнес он, словно ее норовистость не столько досаждала, сколько забавляла.
— Верю и надеюсь, что вы единственный в роде человеческом, милорд, невыносимо знать о другом подобном страдальце.
— Разве ваши многострадальные родственники не научили вас, Кейт, что осуждать своих знакомых так прямолинейно — это грубость?
— Вы не знакомый, вы мой жених.
— Понятно, отчего вы до сих пор перебирали женихов, чтобы довести меня до жертвенного алтаря. — И он сдобрил свою реплику теплой улыбкой, хотя зеленоватые омуты его глаз холодно поблескивали, он не шутил.
— Я способна сбежать от вас и у алтаря, если вы на то напроситесь, — пригрозила она полусерьезно.
— Кейт, немедленно выкиньте из головы все мысли о том, что вам удастся отвертеться от замужества. Иначе я сейчас же оставлю вас стоять с открытым ртом посреди залы. Три года назад вы уже выставили меня олухом, и неоднократно, с меня хватит.
— Никогда не желала заставить вас чувствовать себя олухом, милорд, — сказала она и похолодела от запоздалого сожаления, ее заверения не воодушевили его.
Он сурово посмотрел на нее, сомневаясь в ее умственных способностях.
— Спорный вопрос, но после сегодняшнего вечера у нас другого выбора нет, остается смириться, — отрубил он.
— Приложу все усилия, чтобы быть вам доброй женой, — благонравно произнесла Кейт.
— И что еще надо прилежному мужу от своей половины, правда? — Эдмунд не остался в долгу.
Танец заканчивался, и он склонился в галантном поклоне над ее рукой, затянутой в перчатку, словно она — его королева, а он — ее преданный рыцарь.
— Правда, — ответила она подавленно и все-таки сдержалась, не пнула его как следует и не наступила на ногу.
То благородное усилие,
— Жаль, если мы снова не подружимся, — тоскливо проронила Кейт, и смешинка в его зеленых глазах застыла, превратившись в колкую льдинку. Вправе ли она задавать такой вопрос?
— Я желаю вас, Кейт. Я буду верен вам, пока вы отвечаете мне взаимностью, но никогда уже не буду вашей комнатной собачонкой.
— Даже представить не могу, милорд, чтобы вы — в наше-то время — унизились бы до рабства, постараюсь, чтобы нам было вместе комфортно.
— Вы полагаете, ваша сестра со своим мужем искали в своем браке лишь «комфорт»? — спросил он таким тоном, словно даже произносить это слово было ему неприятно.
— Полагаю, каждый из нас ищет в другой половине свое солнце, — рассудила она, — однако я вряд ли дождусь от них похвалы, если скажу, что они живут вместе ради комфорта, чтобы наблюдать обыденные восходы и закаты.
— Тогда почему мы должны удовольствоваться меньшим?
— Потому что между нами нет любви, чтобы найти в другом свое незаходящее солнце, — сердито выдала она пылкую декларацию.
— Я понимаю вас, — пробормотал он ей на ухо, когда они вернулись к Элиан, и нельзя было свирепо глянуть в его вызывающе наглые глаза, иначе свет приметил бы, что у них вовсе не сказочный роман, который они так старательно разыгрывали.
— Вы нечестно сражаетесь, милорд, — шепнула она, встретив его взгляд широко распахнутыми увлажненными глазами.
— Нет, — выдохнул он ей в ухо, любовно поглаживая ей щеку, словно ему невмочь отпустить ее, — честно, я сражаюсь, чтобы выиграть, мисс Элстоун.
— Что выиграть? — спросила Кейт непосредственно, когда он отнял ладонь, и вздрогнула от неимоверного напряжения, пришлось изо всех сил сопротивляться желанию снова упасть в его объятия.
— Вас, мисс Кэтрин Элстоун, тело, сердце и душу, — забормотал он, снова склонившись к ней, словно вот-вот поцелует.
Кейт краем уха слышала, как некоторые леди бочком подбираются к ним поближе, выискивая наилучшую позицию для наблюдений за их трогательными воздыханиями.
— Сначала надо возжелать меня, — прошептала она.
— О, этого у меня не отнять, сладкая Кейт, не заблуждайтесь на сей счет. — Он был неспешен, между тем его яростные алчущие глаза внезапно потемнели и вспыхнули, как изумруды, и она поняла, что он говорит чистую правду.
Ее рот непроизвольно открылся, губы пересохли, пришлось облизнуть их и наблюдать, как Эдмунд следит за ее движениями, словно желает присоединиться. Лучше не думать о том, что последует за тем, во всяком случае, не в этой заинтересованной аудитории, надеющейся воочию увидеть, как снежная мисс Элстоун растает до идиотизма.