Последний Шаман 2
Шрифт:
— Тююю, дерёвня. Это не какой-то код, а Основной. Знакомься, Семён, с рунами. Руны, знакомьтесь с Семёном. — поводил он ладонью между нами и ловким движением извлёк из своего наручного храназа овальный камень.
Точно такой же, какой я из Одержимых доставал, вот только у Медвяна он оказался больше.
А я же хмурился и крепко шевелил мозгами, потому что опять чувство узнавания появилось и покоя мне не давало. Я же уже где-то видел такие знаки. Но не в своей жизни, нет. Скорее всего в жизни Грея, который изучал древнюю историю, вот только в памяти я сейчас наблюдал множество незаметных ранее пробелов.
Наблюдая за моими мучениями, Медвян с улыбкой понимающей произнёс.
— Что, брат, как будто помнишь, но не помнишь? — проницательно он подметил, превращая лезвием овальный камень в искристый порошок. — Могу тебя понять. Меня Чернь с Белкой тоже по дверям водили, так что и сам с таким нюансом столкнулся. Но они не виноваты. Это дело рук того Старца.
— А кто он вообще такой? — поинтересовался у рыжеволосого и тот лишь хмыкнул озорно.
— Спроси что попроще, брат, — ответил он сочувственно, полученный порошок в канавки ссыпая. — Каждому знанию своё время, так что придётся потерпеть.
— Вот жеж понавелось конспираторов, — ругнулся в сердцах, к действиям Медвяна приглядываясь. — Ну коли так, то объясни хотя бы, что это за руны такие и что ты с камнем делаешь?
И хотя бы в этом он мне не отказал.
— Да всё просто. Это символы древнего алфавита. Вот эта, первая, это руна Уруз, она же Бык, имеет значение Жизненной Силы. Вторая, это Ансуз, мудрость, выраженная словом. Третья, Эйваз, руна перехода и открытия нового. И если брать совокупность их смыслов, то получается «Да наполнится силой», «Твоё заклинание», «Для совершения перехода», — он последовательно указал на ряд символов, объясняя словно ученику первогодке.
Но я не обижался, а внимательно впитывал новое знание, время от времени бросая на Чёрного пронизывающие взгляды. Тот выглядел печально и видимо рассказ о рунах в их с Белым планах не входил. По крайней мере пока.
— А пыль с камня одержимых зачем? — спросил, глядя как он плотненько вбил в трещины искристые остатки первого камня и достал следующий.
— В них универсальная энергия. Можно истолочь и делать различные сыворотки и инъекции, как лечащие, так и усиляющие. Можно и напрямую употреблять, но слишком часто это делать не советую, привыкание начнётся. Ну а можно и вот так руны энергией наполнять. Они, конечно, сами по себе фонят, когда с верным смыслом их начертываешь, но если дополнительно энергетически сдобрить, тогда эффект достойный. Так что давай, иди над Заклинанием думай, а мне пока надо ещё семь раз так повторить. — и вытянув перед глазами тесак, он примерился, выверил угол, и весело направился вокруг обломка.
Мне же оставалось только покряхтеть и следом за Медвяном пойти, внутренне подбирая нужные ритмы и смыслы. Если не считать того заклинания, которым я Яблоко Основ сделал, то грядущее впервые окажется настолько масштабным и затронет сразу столько целей. Живых, причём, мыслящих и дышащих. И пусть Медвян и уповал на автоматику процесса оборота, на сердце тревога ворочалась.
Пока ходил, да думал, отследил, что рыжеволосый с удивительной точностью на местность уложил два квадрата, чьи вершины заканчивались строчкой рун.
И когда я ступил вовнутрь периметра, то мурашками меня пробрало от ног до самой макушки. Воздух звенел и волчицы тоже это чувствовали. Вокруг своей большой мамы они суетились нервно, скулили громко и стоило мне подойти, как они тут же в ноги бросились. Пришлось успокаивать и всех по местам рассаживать.
Закончив искристым порошком руны набивать, Медвян ко мне подошёл и сквозь нарастающий ветер идущей грозы, скомандовал.
— Семён, я готов. Можем начинать в любой момент!
— Понял тебя! — крикнул ему и над седой волчицей встал.
Ну что же.
Всего-то и нужно, что намерение сформировать и слова произнести. Да вот тревога проклятущая всё никак не уходила. Прыгала внутри, скакала, тявкала, словно волчица — а вдруг, а что если, а как бы не это. Тьфу! Аж противно.
И может быть я и не начал, если бы Чёрный ворон мне не помог. Вспорхнул, сел на плечо, и начал ритмично каркать. И в шуме ветра, в перекатывании грома, в ярких вспышках молний этот ритм успокаивал и погружал в состояние верное.
Простерев руку, я заговорил и слова заклинания потекли с моих уст.
Слушайте, скалы. Травы услышьте,
Слово моё ни в тиши, ни в покое,
В стоне ветров, в рёве грома и молний
Суть расплетает былого устоя.
Нити от нитей, шерсти от кожи,
Мясо от кости в иной расстановке,
Слово моё пусть укажет, поможет,
Вспомнить процесс оборота людского.
В боли и в крови, в яри и в гневе
В пляске души и в немом исступлении
Вспомните дети луны отражения,
Вспомните день оборота первого!
Дрожью по коже, криком по лёгким,
Бейтесь в рыданиях тел человеческих.
Полнитесь ропотом, низменным шёпотом,
Столь вам знакомых слов просторечных.
Вы не забудете, вы не откажетесь,
Не отвернётесь от правды сумрачной.
Вы тоже люди, и нет, вам не кажется.
Истоки пути вы теперь не забудете.
Плачьте, но помните,
Плачьте, но ведайте.
Хоть человеком, хоть лютым оборотнем
С вами останется, не потеряется,
Право охотиться на лесных тропах.