Последний шанс для мажора 2
Шрифт:
— В смысле, не помнит? — черты его лица хищно заострились, и мне неожиданно почудилась угроза.
Яркие глаза возвращаются к моему лицу и смотрят в упор. Стойкий аромат лайма ядовитым гадом проникал в легкие. С каждым вдохом все глубже. Втягивать воздух перестаю окончательно. Мне казалось, или он наклонился ближе, и его лицо в паре сантиметров от моего. Мои глаза замерли на мини-родинке левой щеки чуть выше линии роста щетины.
— Неужели не помнишь меня? — как-то обреченно выдохнул он.
Я нервно жевала нижнюю губу, ощущая, как кровяное давление
— Не помню, — наконец выдавливаю из себя.
— Лисенок… — он попытался перехватить мою кисть, лежащую на покрывале.
— Извините… — я торопливо отдернула руку. Убрала мешающую прядь волос за ухо.
Его челюсть отвисает, так же как и пару минут назад.
— Я отец твоего ребенка! — неожиданно рявкает на меня. — Как такое можно позабыть?!
В ответ разом вспыхиваю термоядерным красным. В груди растеклось неконтролируемое разочарование.
Почему именно он?…
Глава 11
— В смысле, ТЫ НИЧЕГО НЕ ПОМНИШЬ? — любитель-поорать-будущий-отец-моего-ребенка сверлил меня грозным взглядом исподлобья. — Лисенок, твою мать…
— Не выражайся, — в плате появляются родители Клима, как будто они только что вышли из телепорта.
Меня начало потряхивать, тяжело и густо, как будто я только что выпила литр кофе. Пульс стал долбить в виски.
— Я… я просто не понимаю! — брови брюнета были настолько нахмурены, что казалось, будто они вот-вот срастутся в одну линию.
— Мы тоже, знаешь ли, не понимаем, как ты умудрился заделать ей ребенка? Твоя жена, вряд ли будет в восторге.
Втянув шею в плечи мать Клима бросила на меня извиняющийся взгляд, злобно шикая на мужа.
Жена?… Внутренности скручивались с каждым произнесенным словом. Получалось, я разлучница?! Грудину сдавливало словно металлическим обручем. Все туже и туже…
— Какая мне разница, что скажет Ангелина? — будущий папаша повысил голос, словно пытаясь перекричать собственные сомнения. — Я от своего ребенка отказываться не стану. Я, конечно, не планировал, но… так получилось и точка.
— Ты же даже не знаешь, как правильно подгузники надевать! — наконец раздался голос Клима.
— Давай, отъебись, — огрызается на автомате кандидат в отцы.
Отлично, — подумала я, — вот теперь точно все ясно. Если он так реагирует на подгузники, то что будет, когда дело дойдет до бессонных ночей и коликов?
Сглотнула подступивший к горлу ком и с горечью ощутила навернувшиеся на глаза жгучие слезы.
— Ну и как ты себе это представляешь, мм? — густой и очень взрослый голос их отца разносился по палате. — Ты-часть семьи. Семьи с очень традиционными взглядами на жизнь и навязчивой склонностью к тоталитаризму, если уж быть до конца честными. И тут ты, заявляешься к законной жене и говоришь, что у тебя имеется беременная любовница… Как так вышло? Отъебись, дорогая?!!! На ее месте я бы тебя кастрировал.
Тишина. Секунду-другую… И вдруг… Начинается женский плач. Горький и искренний. И слава Богу, не мой!
Ее хрупкие плечи поднимались и опускались в ритме рыданий, будто волны, накатывающие на берег. Слезы катились по ее щекам, оставляя мокрые дорожки, которые она пыталась стереть, но они появлялись вновь и вновь. В палате повисла тяжелая атмосфера, наполненная ее болью и отчаянием. Казалось, что весь мир сжался до размеров этой маленькой комнаты, где ее страдания были единственным звуком, разрывающим тишину.
Я оставалась в стороне, не зная, как помочь. Каждое ее всхлипывание отзывалось эхом в моем сердце, вызывая чувство беспомощности.
Мужчины моментально забыли, о чем вообще говорили. Не понимая, что делать, как себя вести и каким образом это прекратить.
— Мам, ты чего? Мам??? — Клим испуганно хрипел.
— Лара, прекращай истерику! — муж продолжал увещевать ее строгим голосом. — Я ничего такого не сказал!
— Мамуль, может что-нибудь хочешь, а? Воды? На воздух? — в ожидании ответа ”мой бойфренд” обнимал ее за подрагивающие плечи.
Пожалуй, в этом он оказался молодец…
Эти люди из-за тебя страдают, — пронеслось в голове.
— Поче… почему мы не можем жить как нормальная се… семья… лю… любить друг друга… да… что с нами не так… что?
Не жизнь, а дешевый сериал по четвертому каналу. Только там все заканчивается хорошо само собой. Если есть силы — досмотреть до последней серии.
Воспользовавшись возможностью, я на цыпочках выскользнула из палаты. Прозрачно-белый коридор резко переходил в просторную круговую лестницу, совершенно выбивающуюся из нудного больничного интерьера. Две медсестры поднимались мне навстречу, смачно хохоча над каким-то анекдотом или забавной ситуацией. Прошли мимо и скрылись за первым поворотом.
В мозгах стучало…
Около открытого окна, в курилке, стояло двое мужчин. Первый, облокотившись на подоконник, задумчиво пускал густые сизые клубы дыма. Второй, по совместительству мой лечащий врач, сидел на подоконнике, играл с зажигалкой. Подкидывал ее вверх, ловил, опять подкидывал и снова ловил.
— Ну так как? — спросил первый. — В пятницу ты с нами? Попаримся… девочки… кальян…
— До пятницы еще дожить надо, — без интереса ответил доктор, выдыхая очередную порцию серого дыма.
— Как обычно, — фыркнул первый. — Так бы и сказал — забил хрен на все. Вторую неделю собираемся отпраздновать твою днюху.
— Это не от меня зависит, — вздохнул доктор. — Пациентка у меня не простая. За ней серьезные люди стоят. Чем быстрее на ноги ее поставлю, тем лучше.
— Да пошли ты их подальше! Ты не волшебник. Чудес не творишь. Она мож на всю жизнь теперь пришибленная.
Спокойно и максимально медленно наполнила легкие порцией кислорода, взялась за ручку и дернула.
— Андрей Борисович, — с волнением в голосе произнесла я. — Мне нужно с вами поговорить. Медсестра сказала у вас перерыв.