Последний шанс для мажора 2
Шрифт:
— Уберите от меня эту чертову штуку! — кричал он, пытаясь вырваться из рук санитаров, которые с трудом удерживали его на каталке. — Я сам могу идти!
Санитары переглянулись, понимая, что перед ними не просто пациент, а настоящая проблема.
Беспокойные звуки, окружившие меня, не давали покоя: резкие вздохи, стоны, хрипы, шорохи и приглушенные разговоры. Каждый звук, казалось, проникал в самую глубину моего сознания, вызывая тревогу и беспокойство. Пока я переводил взгляд с одного пациента на другого, мой
Я несколько раз ловил на себе косые взгляды, словно присутствие здорового человека в этом месте вызывало у окружающих недоумение или даже раздражение. Часы на стене равномерно тикали, отсчитывая время.
Появление элегантной и респектабельной пары в возрасте вызвало искру интереса в глазах сотрудников больницы.
— Ну, наконец-то, — я вскочил на ноги. — До Тимура, как всегда, не дозвониться. Я оставил ему пять голосовых!
— Клим, что происходит? — быстро метнул в меня вопрос отец, его глаза искали ответы на моем лице.
— Хотел бы я знать.
— Все, что ты сказал по телефону правда? — строгим голосом спросила мама, уперев руку в бок и вопросительно уставившись на меня.
Открываю рот, но не успеваю сказать ни слова. В этот момент из-за двери вышел врач в бирюзовом костюме и колпаке того же цвета. На его лице была маска, скрывающая черты, но видны были густые белесые брови и ярко-зеленые глаза, которые сразу привлекли внимание. На форменном кармашке были вышиты буквы: “Соболев А. Б.”. Он снял маску, обнажив серьезное лицо.
— Зайцева ваша? — спросил он, оглядывая нас.
В едином порыве мы махнули головами, чувствуя, как сердце начинает биться быстрее.
— Да, — ответили мы хором, не скрывая волнения.
После недолгой паузы, вероятно, выбирая выражения, он осторожно и размеренно произнес слова, которые помню по сей день:
— Видно, родилась она в рубашке. Ей была оказана специализированная медпомощь. Час назад ее перевели из реанимации в палату. Она очень слаба. Кто отец ребенка? — спросил он, внимательно глядя на нас.
Ладонь матери, удерживавшая меня за предплечье, ослабла, и я почувствовал, как она слегка дрожит.
— Ребенка?…
Отец раздраженно потер лицо руками, его выражение стало еще более напряженным.
— Интере-е-есно, — протянул он, явно пытаясь справиться с нахлынувшими эмоциями. — Мы не знали, что она беременна. Это… это неожиданно.
Врач кивнул, понимая наше замешательство.
Мама, наконец, нашла в себе силы заговорить:
— Мы можем увидеть ее?
— Да, конечно, только есть еще кое-что, что вас не обрадует…
Глава 8
ОЛЕСЯ
Сначала нужно было выстоять. Выстоять, выбраться на поверхность существования. Хотя бы преодолеть слабость, почувствовать свое тело прикованное к больничной койке: в правой
Где я? Сознание возвращалось медленно, по каплям, подавая слабый импульс векам открыть глаза. Тут только стало ясно, что яркий свет и звуки вокруг причиняют невыносимые страдания, усиливая пульсирование крови в висках.
— Она проснулась, да? — послышался голос.
Никогда прежде не доводилось мне видеть таких привлекательных мужских глаз. Их оттенок напоминал океан, в глубине которого мерцали крошечные золотые искры. Вместе с густыми черными ресницами глаза эти притягивали внимание, и невозможно было оторвать взгляд от незнакомца. Высокие скулы, соблазнительные губы, контур щек и подбородка, подчеркнутый легкой щетиной. Темно-каштановые волосы были густыми и сияющими.
С другой стороны кровати стоял еще один мужчина, на нем был белый халат. Его лицо выражало спокойствие и уверенность, а глаза излучали доброжелательность. Он сделал шаг вперед и, слегка наклонив голову, представился:
— Я Андрей Борисович, твой лечащий врач, — произнес он мягко, но отчетливо. Его голос был успокаивающим, словно он хотел заверить, что все будет хорошо. В его руках был планшет, на котором он быстро что-то записал, прежде чем снова поднять взгляд на меня. — Пару часов назад ты получила сотрясение мозга. Помимо этого, серьезных повреждений нет, — сказал Андрей Борисович, внимательно глядя на меня. — Мы провели необходимое обследования, и, к счастью, никаких переломов или внутренних повреждений нет. Тебе потребуется какое-то время на реабилитацию. Мы будем следить за твоим состоянием и обеспечим всю необходимую помощь.
С этими словами он вынул из кармана маленький фонарик, чтобы проверить зрачки. Я поморщилась от яркого света, который резанул по глазам.
— Помнишь, как тебя зовут? — спросил он, внимательно наблюдая за моей реакцией.
— Зовут… Меня… — я запнулась в замешательстве, пытаясь вспомнить. — Не знаю, — прошептала растерянно, чувствуя, как внутри поднимается волна паники. Сердце забилось быстрее, и я почувствовала, как ладони начали потеть. Врач, заметив мое состояние, мягко положил руку мне на плечо.
— Все в порядке, не волнуйся. Это временно, — сказал он успокаивающе, стараясь вернуть мне чувство безопасности. — Ты помнишь этого молодого человека? — спросил, кивнув в направлении второго мужчины.
Вновь окинув взглядом незнакомое красивое лицо, я с трудом отвела взор от удивительных глаз. Ничего в нем не показалось даже отдаленно знакомым.
— Нет, — отозвалась я, постепенно опуская голову на подушку. — А что, должна?
— Я Клим, — низким голосом произнес незнакомец, делая шаг вперед. Он посмотрел на меня с легкой улыбкой, но в его глазах читалась тревога.