Последний шанс для мажора
Шрифт:
А вдруг и правда случилось ужасное? Страх липкими руками схватил меня за сердце.
В машине мне пришлось сделать пару глубоких вдохов и выдохов. Удивительно, как один поступок и опрометчивое решение подыграть незнакомцу может иметь такие необратимые последствия… — подумала я.
Погасив внутренний свет, Камиль мягко тронулся сначала по гравию, потом вышли на шоссе и ринулись на восток.
— Часто такое бывает с Тимуром? — губы едва двигались.
— Чаще, чем хотелось бы…
Будто сбило с ног огромной волной и уносило все дальше и дальше от
— И почему?
— Просто он такой.
— Не просто, — пришлось грозно сдвинуть брови, чтобы разрушить неразговорчивость Камиля. — У всего есть причины.
— Что тебе ответить? Чего-то не хватает ему. Сначала помешался на какой-то стриптизерше…оч помешался! Потом алкоголь… потом наркотики… сейчас опять что-то из этого, — воскликнул он и стукнул по рулю, невольно посигналив при этом.
— А эта стриптизерша похожа на меня, да? — мой голос прозвучал растерянно и глухо. — Я слышала, как об этом говорили в доме.
— В том то и дело… что очень, — Камиль издал звук, похожий на усмешку.
Так вот почему я тебе не нравлюсь. Ясно!
— Значит у него к ней есть чувства, — показалось, что температура в салоне резко подскочила. — А где ее найти? Ты знаешь? — продолжала я напирать.
— Допустим. Но… зачем?
— Затем… — глазам стало мокро и горячо. — Жить в коробке от холодильника холодно и страшно.
Глава 15
Жила себе спокойно, а тут вот оно что: чертик из табакерки. Привет, я Тимур! Картина Репина “Не ждали”, - неожиданно и как-то само по себе подумалось мне, хотя за секунду до этого и в мыслях ничего подобного не возникало: значит, мозг самостоятельно держал наболевшую проблему под постоянным контролем.
Долго пропетляв, мы наконец приехали. Не дожидаясь, пока Камиль выберется из-за руля, чтобы услужливо открыть дверцу, я рывком надавила на ручку и с нескрываемой тревогой в сердце выбралась на улицу. Двор перед домом на окраине города был тихим и безлюдным. Штукатурка едва прикрывала серый бетон. Перед домом была небольшая детская площадка с ржавыми качелями и горкой.
Мы поднимались по ступеням старого подъезда, который выглядел уставшим от времени и забвения. Этот дом, казалось, умолял о ласковых прикосновениях ремонтной кисти. Заплеванный пол, запах кислого теста, сырости. Облупившаяся краска и непристойные надписи маркером. Пришлось невольно вздрогнуть, когда с душераздирающим воплем, хвост трубой, у меня под ногами прошмыгнул громадный рыжий котище.
Что это за место? Мне было сложно представить, что Тимур мог здесь бывать…
Третий этаж и… нажав на звонок, мы с Камилем приготовились ко всему, что может быть.
Шлепая большими, с чужой ноги комнатными тапочками, дверь открыла девушка, в красном шелковом неглиже с кружевом на груди, а сверху был накинут короткий халат из той же ткани. Увидев нас, она даже не запахнула и не завязала его поясом. При этих обстоятельствах я смогла хорошо рассмотреть ее, и отметить поразительное сходство между ней и собой, только лицо у нее было смуглее. В правой
— Оу! — она чуть приподняла аккуратно подправленные карандашом брови. На приятном круглом лице сверкали глаза цвета лесного ореха, чей взгляд острее лисьего. — Жениха потеряла?
И пускай последняя фраза была сказана мирным, слегка ядовитым тоном без капли серьезности, она оставила после себя гадкое послевкусие…
Я приложила усилие, подавляя в себе вертящиеся на языке ехидные замечания, сказанные однажды женой Саши Белого из фильма Бригада:
“У женщин, которые спят с чужими мужиками, начинаются проблемы с яичниками.”
Тьфу ты! Дословно, там говорилось с “мужьями”. А этот мне кто???
Она приоткрыла дверь пошире. Взору предстал обшарпанный коридор с тумбочкой, на которой стоял засохший цветок в уродливом пластиковом горшке. Дальше по коридору находилась комната, разглядеть которую было сложно, как и понять, есть ли в ней кто-нибудь.
Есть! Внутри кто-то говорил громким голосом, словно это работало радио или, может быть, телевизор.
— Хватит зубы сушить… где он? — рявкнул на нее Камиль.
— Тимур? — она приготовилась было удержать его от необдуманной попытки ворваться в квартиру. — Он сейчас занят… и никак не сможет уделить вам время, — ядовитая улыбка выползла на ее лицо.
— Я хочу, чтобы он сам мне это сказал! — Камиль схватился за ручку двери, потянул ее на себя.
— Посторонних личностей я не пускаю, — отрезала она, и тоже начала тянуть на себя дверь, пытаясь закрыть.
— Кто “посторонняя личность”? Я?!
Сразу было видно, что они совсем… ну совсем не любят друг друга.
— Уймись, “повелитель колымаги”, от злости могут последние волосы вылезти! Так в ученой передаче сказали… по телеку… — ее щеки покраснели от натуги.
Справедливости ради, нужно отметить, что у Камиля, хотя он был совсем еще молод, на голове просвечивала залысина, и он старательно зачесывал волоски так, чтобы та была поменьше видна.
Камиль разозлился, в ярости скрипнув зубами, и остервенело рванул дверь, открывая ее.
В этот момент, преодолев робость, я решительно прошмыгнула внутрь, как ловкая мышь. Куда в такие моменты девается воспетая девичья грация и трепетность? Не могу сказать…
— Эй! — крикнула она. — Это частная собственность, а ну марш отсюда! — добавила жестко. — Ничего тебе тут не светит!
Скудное освещение не давало мне полноценно рассмотреть помещение. Типичная коммуналка, подумала я. Если бы кто-то попросил меня описать квартиру, я сказала бы, что поразило меня прежде всего сочетание в ней, казалось бы, несовместимых вещей — старых и современных, дорогих и дешевых. Например, в прихожей стоял современный, зеркальный шкаф, а в следующей комнате — несколько старых книжных шкафчиков, помнивших, наверное, времена Хрущева. Кухню украшал вполне приличный гарнитур, правда, давно не мытый, зато у стола примостился узкий обшарпанный диванчик, покрытый линялым покрывалом.