Последний шанс палача
Шрифт:
— Что ты сказал?
— Ой, братан, да у тебя и здесь открытие! — Теперь Макс глядел без улыбки, с откровенной жалостью. — Ты и здесь до сих пор НИЧЕГО НЕ ПОНЯЛ?!
— Так Дина…
— Она тоже мой проект, Глебушка. С самого начала. Нет, ну раньше она, конечно, жила с Мастером, хранила верность и все такое. Пока не поняла, что он чудик и что ничем хорошим эти игры не кончатся. Тут я нашу ведьмочку и взял под себя. А ты реально думал, что такая женщина гуляла от Мастера с каким-то лохом и дитя от него носит?!
— Кто это был?
— Жертва ДТП? Да откуда ж я знаю, парень?! Мало их, лузеров,
— Он меня обманул, — сказала Дина тускло, без малейшего выражения. Скобы наручников уже скинула, а теперь дошла очередь и до скотча. — Он сказал, что ты им должен деньги и прячешься. Я правда не знала…
— Заткнись, — велел Макс негромко, и Дина осеклась на полуслове, только губы сжались плотнее. — Беда с этими бабами! — пожаловался мутант совершенно искренне. — Вечно им и рыбку съесть, и на елку сесть! Я, значит, полный урод и негодяй, а ты невинная овца?! Ну, чего молчишь?! Скажи прямо, что сама придумала всю затею, романтики захотелось!
Глеб молчал. Слова закончились пару часов назад, а теперь и мыслям не осталось места. Равнодушие, апатия, мертвая полярная равнина.
— Ты ж у нас джентльмен, Глебушка, любые заначки вскроешь ради любимой дамы, да еще и беременной! Мне оставалось только приглядывать, чтоб вы с Мастером раньше времени не встретились. Нет, ну риск, конечно, был, как без него в таком деле! С этими пещерами явный перебор, и с рекой, я такого не ожидал. С другой стороны… так ведь интересней, да? Как в русской рулетке, никаких гарантий!
— А если бы ее убили? С твоим ребенком? Или меня вместе с компроматом?
— Она знала, за что рискует. Мы с ней оба знали. Это Мастер, царство ему небесное, рассчитывал каждый шаг, а мне так скучно, Глебушка. Тоскливо мне так, понимаешь?! Я живую игру люблю! Да и не должны были вас завалить — Дина ему нужна была живьем, а ты тут вообще случайно. В крайнем случае подстраховали бы вас, но ты и сам оказался молодец. Я ж с тобой трех зайцев одним выстрелом, как барон Мюнхгаузен! Или он по перепелкам стрелял?
Тишина. Калейдоскоп смутных картинок, быстрее и быстрее, до тошноты.
— Что с ним будет?
— Тебе это правда интересно? — скосился Макс на Дину с колючим задором. — Может, попросить за него хочешь? Влюбилась ненароком? Давай, я послушаю!
Пару секунд она еще думала, не отрывая от Глеба долгого взгляда (померещились или нет слезы в глазах?), затем развернулась резко, и каблучки выбили по плитке звонкую дробь. Красивая современная женщина без предрассудков, зато с потрясающей фигурой.
— Бля, боюсь я этих баб! — признался Макс, глянув ведьме вслед. — Как она тебя списала, а! Одним махом! И Мастера своего! Может, и меня так когда-нибудь?! Извини, кстати, но Наташку твою пришлось того… Много знала про Кирюшу, и вообще — лишний человек в этой истории. Лишних надо зачищать, чтоб потом какая-нибудь гадость не выплыла, вроде твоих кассет. Живешь вот так в счастливом своем будущем,
— Я тебя убью.
— Опять ты за свое! Нездоровые фантазии человека, склонного к насилию. Я вот к тебе негатива не испытываю, а, наоборот, сочувствие и жалость. Сейчас уйду и даже знать не буду, как все закончится. Пока, парень! Может, еще встретимся, хотя вряд ли. Тебя наверняка возьмут в рай, ты ведь, по нашим временам, почти святой. Пока-пока!..
Убийцы появились не скоро — через долгие минуты, ставшие вечностью. В тягучем безвременье и безмыслии Глеб сидел на полу (чтобы не лежа и не на коленях), опустошенность внутри стала «черной дырой», засасывала потихоньку его самого. Оболочка, конечно, останется, и будет этой оболочке слегка больно, но такие мелочи волновать уже не должны. Успокойся и расслабься.
Двое вошли медленно и тяжело — никакого сравнения с победительным Максом! Потому, наверное, что мутантами пока не стали. Не нравилось им предстоящее дело, и даже излучение бабла радости не добавляло. «Чапай» и невыразительный, простые менты новой российской формации. В будущем году сделаются, не понять для чего, господами полицейскими, хотя эту парочку лично Глеб определил бы совсем в другие места.
— Ну, привет, что ли. Какого ты опять в Москву приперся, а?! Одного раза мало?!
— Живу я здесь, — ответил Глеб хмурому «Чапаю», рука потянула трос, но опустилась тут же. На ноги не поднимешься, а им и подходить не надо.
…Достают табельное, снимают пиджаки.
— Ну что, не передумал?
— Нет, — говорю. — Мужики…
Примерно так оно и будет — в стиле «Кровостока». Эти, правда, без пиджаков, но кобура у одного на ремне висит.
— Ну че, как сделаем? — В глаза стараются не смотреть, поганенько будущим полицаям. Присягу небось давали, жуликов собирались ловить, людям помогать… ладно, это все лирика. Глаза боятся, а руки сработают независимо, как в тире.
— Эй… как тебя! Повернись спиной и встань на колени!
— Чего ради?! Боишься в лицо стрелять? А ты смотри, падла, запоминай, я тебе еще сниться буду!
— Ниче, стерплю, — усмехнулся «Чапай», и пистолет вылез, наконец, из кобуры.
Короткий тупорылый ПМ, точно такой еще недавно у Глеба за поясом прятался. Возможно, он самый и есть — не возьмут же, в самом деле, табельное для эдакого безобразия! Бездонный зрачок, палец на спуске белеет, напрягается…
— Эй, погоди! — Напарник Чапая шагнул вперед, рука легла на пистолет. — Не нравится мне это все. Наделаешь дырок, кровища потечет, а как его потом вверх переть? Весь дом мыть придется. Давай током.
— Ну ты садист!
— Я реалист. Кстати, жарить не обязательно, мы ведь не америкосы. Вырубим слегка, а там можно и веревочкой. Или в реку.
Разогревают друг друга, накручивают и совсем скоро добьются результата. Вгонят себя в ту стадию, когда убивать несложно. Навидался таких по трем войнам!