Последний шанс
Шрифт:
Киваю. Я не в силах отвечать. Какой же это кошмар!
– И да. Есть еще один момент. Будущий тесть Саввы Николаевича очень печется о счастье единственной дочери...
– зачем Альберт Давидович всё это мне говорит?! Я без этого раздавлена и уничтожена, а тут...
– Вполне возможно, что, если он получит злосчастные фотографии, то захочет узнать у вас, как обстояло дело. Вы должны отрицать связь с Морозовым, чтобы он вам не говорил.
В дополнении ко всему меня облепляет страх. На что способен влиятельный человек, чтобы устранить
– Не бойтесь. Он вполне законопослушный человек, и физическая расправа вам не грозит, - снова раздается голос Альберта Давидовича, а его уже не могу слышать.
Да кто может гарантировать, какой человек этот будущий тесть?! И кто защитит меня в случае чего? Это должен был бы быть Савва... Но он не будет... Ему важнее его миллионы и миллиарды.
– Я вас поняла, - шепчу пересохшими губами, - У вас всё? Или еще что-то мне нужно знать?
– Пожалуй, всё. Перед подругой своей тоже отрицайте, что у вас что-то было. Помните, от этого зависит ваша дальнейшая судьба.
Последнюю фразу мужчина говорит так, как будто сам устал от нашего разговора.
Я снова киваю, жму ручку и, не глядя на заместителя генерального директора, вываливаюсь на улицу. Порыв холодного ветра бьет в лицо и отрезвляет меня от начавшей накатывать истерики. Я выстою. Но никогда и никого уже не буду любить сильнее, чем любят меня. Да скорее всего, и вообще никогда и никого не буду любить. Мне просто будет нечем.
Я выравниваю спину, привожу в порядок дыхание и иду к зданию. Все, как обычно. Это единственная мысль, которую я себе позволяю. У меня все, как обычно. Я прохожу на свое рабочее место. Начальник уже ждет меня. Как всегда недовольный. Неужели, Юля ему так и не дала? Уже не обращаю внимания на пошлость в мыслях. Нежные цветы, как оказалось, никому не нужны. Пора менять свой вид.
– Выздоровели?
– спрашивает Сапрыкин, еще сильнее хмуря брови.
– Да, - мне даже оформили больничный на те дни, что я отсутствовала. Об этом мне тоже сообщил Альберт Давидович. Но уже в смс.
Сапрыкин еще хочет что-то сказать, но я смотрю ему прямо в глаза и взгляда не отвожу. Он - человек, который умеет приспосабливаться. И его работа ему важнее каких-то сплетен. Он весьма вовремя прикусывает язык.
– Идите на свое рабочее место. У вас много дел.
Работы и правда много. Коллеги, может, и бросают какие-то взгляды на меня, но вслух же опять ничего не говорят. А я держусь. Из последних сил, но держусь. Выбора-то у меня все равно нет. Я сама себя загнала в ловушку. И выбираться тоже буду сама.
К концу рабочего дня в коридоре царит какое-то оживление. Затем дверь распахивается, и на пороге кабинете появляется Сапрыкин.
– Завтра приезжает крупный иностранный партнер, поэтому прошу всех вести себя собранно и серьезно. Не нарушать трудовую дисциплину. И заниматься работой, а не сплетнями. Ясно?
– рявкает он совсем уж неожиданно.
Все мы начинаем усиленно кивать. А я понимаю, что сегодня были
Несмотря на большое количество скопившихся дел, я не задерживаюсь. Не вижу смысла. Сколько мне здесь осталось? Неделя? И для чего я буду демонстрировать свою работоспособность, которой на самом деле нет? Я опустошена, и всё, чего хочу - это прийти домой и лечь в кровать.
Но покинуть офис без происшествий мне не удается.
Уже на крыльце я слышу голос Юли:
– Аля! Постой! Куда ты так торопишься?
Оборачиваюсь, меряю девушку равнодушным взглядом.
Что этой змее от меня еще надо?
Глава 23
Глава 23
Аля
Также как раньше я тянулась к этой девушке, сейчас меня от нее отталкивает. Более того, я изо всех сил подавляю порыв вцепиться ей в волосы и оттаскать за них, слушая ее противные, визгливые крики. Но даже этой возможности я лишена.
Выражение ее лица трудно обрисовать словами, но по нему я убеждаюсь - это она. За все этим кошмаром стоит именно она. Какие цели она преследовала? Деньги? Надеюсь, они встанут поперек ее жадной глотки.
В создавшемся положении я абсолютна беспомощна. И если на Морозова я все же вылила часть негатива, пусть и всего лишь одной пощечиной, с Юлей я себе такого позволить не могу.
– Домой, - отвечаю на ее вопрос и делаю равнодушное лицо, - Мне всё еще не здоровится после болезни, и сегодня я очень устала...
Она удивляется.
– Болезни?
– Ну да. Я же не ходила на работу...
– Но... Хм... Аль, всем прекрасно известно, почему ты не ходила на работу...
– она замолкает и ждет моей реакции.
Выдаю ее, эту реакцию. Пусть подавится.
– Ты про сплетни? Юль, реальная жизнь - это не сказка про Золушку. Я нужна Морозову, как прошлогодний снег. Это была всего лишь фантазия, в которой ты мне подыграла. Между нами ничего не было.
Она не понимает, что происходит.
– Не было?!
– повторяет за мной эхом.
– Не было, - подтверждаю я. И для большей убедительности киваю головой.
Черты ее лица искажаются злобой.
– Что ты мне голову морочишь! На фотках видно, как между вами ничего не было!
Слегка улыбаюсь. Альберт Давидович утверждал, что фотографии невозможно использовать для шантажа.
– На каких фотографиях?
– задаю вопрос нейтральным тоном. Нельзя ей поддаваться.
– На тех, которые снимали, пока Саввушка тебя е*ал!
– почти кричит она. Ног тут же оглядывается по сторонам, будто вспоминает, где она, и что ей тоже может не поздоровиться.
Вот это правильно. Пусть помнит.
– Значит, тебе мои слова не нужны? Если ты можешь то, что говоришь, доказать...