Последний шанс
Шрифт:
Теперь же... Я не представляю, что будет теперь. Я отсиживалась три дня после корпоратива дома, надеясь, что все пройдет само собой. Не прошло.
Холл, лифт, коридор, приемная - каждый шаг отзывается болью во всем теле. Вот как чувствовала себя Русалочка... Ей не позавидуешь. Впрочем, мне тоже.
Вероника, секретарша гендира, подскакивает со своего места, едва завидев меня.
– Савва Николаевич вас ждет.
Я за это время превратилась в кусок камня, поэтому даже не отвечаю ей. Просто подхожу к двери, открываю
Мужчин трое. Сам Морозов, его зам и тот юрист, что звонил мне.
Морозов смотрит на меня в упор, как будто хочет поставить меня к стенке и расстрелять. Но молчит. Его заместитель чувствует себя не в своей тарелке и нервничает.
И лишь один Генрих Соломонович приветливо улыбается:
– Алевтина Станиславовна, проходите, присаживайтесь.
Я располагаюсь на стуле и оглядываю их всех. В висках пульсирует - за что?
Неожиданно для меня говорить начинает сам Савва Николаевич. Или уже можно без отчества?
– Вот тебе лист бумаги. Ты сейчас напишешь заявление об увольнении по собственному желанию, потом подпишешь документы об отсутствии ко мне претензий. А затем - затем, я надеюсь, тебе хватит ума переехать в другое место, потому что после подобной выходки в одном городе нам будет тесно.
Я смотрю на свои сцепленные руки и задаю вопрос, который меня очень волнует:
– После какой выходки? После того, как ты опозорил меня на всю компанию? И я не понимаю, что я тебе сделала!
Сейчас меня не волнуют вопросы субординации. Меня волнует только одно - как он может? Ведь он же сам... Подошел, был милым, предложил подвезти, стал целовать... Сам! Мы оказались в его квартире... Я не пыталась его провоцировать. Но и отталкивать его не стала... И не смогла бы. У меня было такое ощущение, что меня Дед Мороз предложил покатать на санях, запряженных оленями. Было ощущение волшебства.
Савва подскакивает с места и со все силы лупит ладонью по столу.
– У меня в крови обнаружили целый букет химических веществ - смесь возбудителя с препаратом, подавляющим волю. Только я не пойму, на что ты рассчитывала? Что я из-за нескольких половых актов влюблюсь в тебя и поведу под венец? Неужели правда ты так глупа? Да ты посмотри на себя! Тебя же трахнуть можно захотеть лишь под наркотой!
Что чувствует человек, когда пьет кислоту? Наверное, примерно то же, что сейчас испытываю я, слушая нападки мужчины.
В какой-то момент мне надоедает, что он меня унижает. Я тоже вскакиваю с места и...
Звук оглушительной пощечины разносится по кабинету.
А затем я просто выбегаю прочь. Бегу к черному выходу, через который мне и удается покинуть здание.
Я плохо помню, как добираюсь домой. Но даже запершись у себя в квартире, я не могу поверить, что это не чудовищный сон.
Что все произошло на самом деле.
Глава 18
Глава 18
Савва
За
– Остановить?
– спрашивает Альберт.
– Не сочтите за наглость, Савва Николаевич, - встревает юрист, - Но не стоит. Я понимаю, что ситуация, в которой вы оказались, весьма вас встревожила, но если вы готовы выслушать мнение старика...
Его речь прерывается... Вот же ж... Старый еврейский лис! Знает как заинтриговать собеседника.
– Вы не старик. И я всегда с уважением относился к вашему мнению.
Он одобительно кивает.
– Я все-таки достаточно пожил и редко ошибаюсь в людях. Девушка, что отсюда выбежала... Хм. Нам доводилось общаться. И она не интриганка. Скорее...
– он смотрит на меня вопросительно, как бы взвешивая предел допустимой откровенности, - Влюбленная дурочка. И ее использовали во всей этой схеме.
Мне бы легче было, если бы это было правдой. Но слишком многое направлено против Алевтины.
– Может, вы мне еще и скажете, кто ее использовал?
– бросаю я неслишком доброжелательно.
Но человек, с которым я сейчас разговариваю, не теряется.
– Это вам и предстоит выяснить. А если вам было заранее известно о возможных рисках, то ваш поступок весьма опрометчив. И с девушкой решите вопрос мирно. Если я прав, вам будет легче, если она после этой встречи каких-нибудь таблеток наглотается?
В каждом его слове сквозит непоколебимая уверенность в собственной правоте. И вот уже я начинаю сомневаться, что в созданной мной картине случившегося все правильно.
– Она не станет...- тяну я.
– Если правы вы, и она пошла на это из-за денег,то не станет. Если прав я, то после такого краха, который она сейчас переживает, то это зависит от крепости ее нервной системы. А тут всякое может быть. Люди склонны переоценивать крепость чужих нервов.
Воцаряется тишина. Что-то мне неспокойно после всего услышанного.
– Я вам больше не нужен?
– спрашивает Генрих Соломонович.
Он, видимо, решил, что дальше я справлюсь сам.
– Нет, Генрих Соломонович, пока ваши услуги мне больше не нужны. Если понадобитесь, я дам знать.
– Хорошо, Савва Ниполаевич. Звоните, если понадоблюсь, - он прощается и уходит.
Едва за юристом закрывается дверь, я замечаю, как Альберт морщится.
– Что?
– спрашиваю резко. Хотя бы с ним можно не церемониться.
Да и он в отношении меня поступает также.
– Сав... А ведь может быть и так, как Генрих Соломонович сказал. Еще кто-то растрепал по компании, что Алевтина провела ночь с тобой у тебя дома, а после потребовала, чтобы ты на ней женился.
Вскидываю лицо к потолку и с силой выдыхаю воздух.