Последний штрих
Шрифт:
Не верю в светлое будущее... Как я могла быть такой слепой, не видеть, во что превращаюсь? Это часть человеческой природы, но ведь мне когда-то удалось убить в себе немногочисленные людские слабости - неужели лишь для того, чтобы незаметно стать их жертвой? А теперь знания уже недостаточно для спасения. Быть может, ничего не достаточно...
Не знаю, любимая, можно ли превратить память из погибели в оружие. Подобное не всегда побеждается подобным, чтобы ни говорили люди; эти противники слишком легко объединяются. Попытка может разрушить все... Я почти уверена, что безумие захлестнет мое сознание, как только прошлое вернется, но ничто не мешает мне попытаться противостоять ему. Честный бой,
Мы обе знаем, что мои слова могут оказаться не более истинными, чем речь героини дурного романа - прошли времена, когда я могла верить себе. Однажды за доверие пришлось заплатить слепотой, и нельзя повторять эту ошибку. Я могла видеть других почти насквозь, словно они полупрозрачные морские твари, но не смотрела по-настоящему на себя. Маленькая дурочка.
И все же сначала я попытаюсь завязать с алкоголем. Если не удастся даже это, мне будет больше не о чем беспокоиться...
Но хватит пустых разговоров, едва ли сегодня я смогу придумать что-то верное, и нездоровье вновь начинает меня беспокоить.
Боюсь, противоречу сама себе, не замечая несоответствий... Но неважно, сейчас не время для сомнений. Попытаюсь задремать - наркотики должны изгнать сны, тело же восстановится быстрее. Сколько лет я не решалась уснуть? Не могу вспомнить. Но если рисковать, то начиная малого.
Умри, и пусть и нам обеим ничто не привидится, пока разум не связан плотью.
Глава четырнадцатая О нежданных признаниях, снах, романтичных письмах, практичности немецких вампиров, перспективах совместного проживания для садистки и ее жертвы и истории одной из девушек, погубленных прекрасным вампиром.
Письмо от Лилиан к Шанти. 09.12.2010.
Ты не пишешь. Значит, дома все правильно. Я переусердствовала, делая тебя безопасной, а теперь жалею. Это даже шифровать не надо, то, что я дура - не мое обычное признание, но это такая же глупость. Умно быть довольной.
Если, даже не переигрывая, выглядишь дурой, это плохо, но я бешусь от скуки. Мне нужна война. Пустая, как всегда, но опасная. Или просто дело, но не такое. Яд подробно объяснил, что эта новая группировка - и его инструменты для новой игры, и запретил им мешать. Было неплохо, пока я изучала их, а теперь просто скучно. Помогает игра с Рией, но слабо. Твой разум я уничтожила, и не верну, пока ты мой заместитель. Лапочка Кани уворачивается от меня, как и от всех. Этой, видно, никто всерьез не нужен, одиночка от рождения. Было бы неплохо ее помыть, перевести на кровь, положить в больницу на пару месяцев и поменять вас местами. Ты получила бы разум, а я безопасное развлечение. Но Яд мешает, как всегда. Не выношу его, но не потому, что опасен, убьет и ладно, а из-за хаотичности. Этот творит все, что взбредет в голову, и не всегда логично. Как-то застала его за кормлением бездомных кошек. Абсолютно неожиданно, с его страстью к разрушению. Наверное, хотел видеть мою реакцию. И он прекрасно знает, что я о нем думаю.
И еще я его не боюсь. Всегда была смелой. Мне есть чем гордиться. Можно долго перечислять достоинства, но интереснее не станет. Нужна провокация, но я не ввяжусь в неприятности.
Хорошо, если Яд собирается довести Кани до смерти или сместить с должности. Тогда я верну тебе разум и позабочусь о том, чтобы тебе досталось ее место. Ты опасна, когда в себе. Близко держать такую нельзя, но в другом городе допустимо.
Ты не должна отвечать. Если захочешь, сделаешь это, получив разум, ты же не забываешь.
***
Письмо
Я дурак. Честное слово, таких идиотов свет не видел давно. Нельзя привязываться к тебе. Очевидно, почему. Ты не виновата, хотя наверняка понимаешь, вы все понимаете - сучки-манипуляторши. Это не оскорбление, других мы сами убиваем, так устроены. И все довольны, пока не появляются частные чувства.
Ты не можешь знать, что это - когда тебя почти нет. Мы же, как пчелы, общие чувства, взгляд на мир - один на всех. Если появляется неотделенное, слишком сильное для слияния с общим отношением, чувство, это не весело и не выгодно. Отделяться от толпы - плохо. Утратив связь с ней полность, умираешь.
Не ты виновата. Тебе не выгодны мои чувства. Ты убиваешь только при необходимости, уж это я знаю точно. Убьешь ту, что сейчас занимает твое место, чтобы не было конкуренции, меня забудешь. Угораздило же меня разглядеть в тебе то, за что можно любить. Черт, даже не знаю, может, примерещилось. Вы все умеете лгать. Может, ты действительно самодовольная пустышка.
Но я люблю тебя. Пробило на рыцарство, увидел в женщине прекрасную даму. Ты не наша, и не привел себя в чувство своевременно. Теперь не знаю, что делать.
Я могу испытывать личные, чувства, скрытые для других, но для них есть предел, только неизвестно, какой. Что случится, если он будет нарушен? Это может сойти с рук, но может и погубить...
Я - идиот. А это признание в любви. Никому не нужное.
***
Дневник Александрин, написан на французском. 09.12.2010.
Хадринн не пишет. Неудивительно, что она могла узнать за такой короткий срок? Но я надеюсь. Это очень глупое чувство, зато настоящее. И мне больно, но боль живая. Без нее хуже. Даже если ты умерла, я рада, что мы встретились, лучше настоящие страдания, чем вечное безразличие.
Опять видела тебя во сне. Ты (я знала, что это ты, хотя сперва увидела только темный силуэт) была в небольшой, темной пещере с неровными стенами. Откуда-то сверху и сбоку падал неяркий белый свет. Он бросал отблески на влажные камни, но почти ничего не освещал.
Приблизившись, я ясно увидела, что твое тело оплетают тяжелые, старые на вид темные цепи. Ты была распята на стене, хотя в остальном ничем не походила на церковные изображения.
Такое хрупкое тело и тяжелые оковы - это было неправильно. Ты, кажется, ничего не чувствовала и не замечала, просто смотрела вперед бессмысленным взглядом. Мне не удалось порвать или ослабить цепи, как ни пыталась, и наконец, я остановилась, со странной бездумностью отмечая изменения в твоей внешности. Ты похудела, роскошные волосы были неровно обрезаны чуть ниже плеч и наполовину поседели. Лицо оставалось таким же молодым и прекрасным, но стало странно опустошенным и безразличным, и еще... Голодным? Изможденным? Не лучшее описание, но не знаю, как сказать иначе.
Твоя одежда походила на современную, но я не знаю точно, мешала темнота и ее бесформенность. Еще мне было страшно коснуться тебя - вдруг очнешься и поймешь, где находишься? Я точно знала, что ты бы не выдержала. Отсутствие выражения в твоих светлых глазах было все-таки лучше страха.
В этом сне я беззвучно плакала, потому что не могла помочь. Сидела рядом и даже не вытирала медленные слезы.
Пробуждение не стало лекарством. Такие сны иногда не уходят совсем. Если окажется что ты умерла, когда я уже была вампиром и могла помочь, мне останется только самоубийство, иначе будет неправильно. Почему не начала искать раньше? Слабость появилась так не вовремя и не уходила слишком долго. Ты бы меня не простила, как и я сама.