Последний штурм
Шрифт:
— Так что же произошло, Юджин? — обеспокоенно спросил Ричард, увлекая его за маленький столик.
— Несколько дней назад мне позвонили из управления и пригласили явиться к шефу.
Юджин замолк, закрыл ладонью глаза, и вся картина разговора с шефом возникла перед ним.
Он приехал в управление уже ближе к полудню. В отделе секретарь начальника отдела на приветствие Смита ответил сухо, не поднимая головы. Обычно он был вежлив, проявлял уважение. Генерал, начальник отдела, всегда здоровался с Юджином, отпуская какую-нибудь шутку. Теперь он был хмур и серьезен.
— Господин
— Вы не по адресу обращаетесь, полковник, — суровым голосом произнес генерал, — вами теперь занимается непосредственно шеф. К нему вам необходимо обратиться немедленно. Извините, полковник, я сейчас очень занят.
После такого приема у непосредственного начальника встреча с шефом не предвещала ничего хорошего. Так оно и вышло. Шеф был предельно сух, на приветствие не ответил, сесть не предложил, а сразу перешел в атаку:
— Ваше дело, полковник Смит, принимает крайне скверный оборот. Следственная комиссия почти убеждена в том, что если не вся, то значительная часть секретных документов могла уйти только через ваши руки. Кроме того, полковник, я не поверил своим ушам, когда мне сообщили, но вы, оказывается, давно связаны с подрывными элементами. Такого в нашей системе давно не было.
— Что вы имеете в виду, сэр? — спросил Смит.
— Вы общаетесь лично и по телефону с одним из руководителей подрывной организации «Америка за мир во Вьетнаме» Стрейтоном. Или вы отрицаете это?
— Нет, не отрицаю, — спокойно ответил Юджин, поняв, что за ним установлена агентурная слежка, а телефон подслушивается. Последнее его не удивило, поскольку подслушивание американцев, а особенно тех, поведение которых вызывает малейшее подозрение какой-нибудь спецслужбы, давно стало обычным делом. — Ричард Стрейтон, сэр, храбрый солдат Америки, а кроме того — друг детства. Как с другом детства я никогда не порву с ним, это было бы подло. А то, что он входит в какую-то организацию, еще не означает, что и я имею к ней отношение.
— Имеете, Смит, имеете, да еще какое. Следственная комиссия обнаружила документ, говорящий о том, что, еще находясь на базе Фусань, вы имели контакты с людьми, тесно связанными с Вьетконгом.
Полковник сразу вспомнил рапорт южновьетнамского майора Тхао.
— Об этом комиссия могла бы спросить командующего базой, сэр, и генерал Райтсайд дал бы исчерпывающее объяснение клевете вьетнамского офицера.
— Пока зафиксирован факт, полковник, изучать его происхождение еще не настало время. Я вас предупреждаю, Смит, что ваша позиция очень уязвима. Ваше заявление об отставке принято, но ответственность за передачу секретов государственной важности врагам Америки не снята…
— Сэр, — возмутился Смит, но шеф не дал ему договорить.
— Вы не один год работаете… — сказал шеф и сразу поправился, — работали в нашей системе. Думаю, что мне не надо напоминать вам, какие последствия могут ожидать вас, если из-за вас на министерство падет тень. Прошу учесть это. Распоряжение об оформлении отставки отдано отделу личного состава. Не смею больше задерживать.
Еще не выходя из кабинета, Смит осознал всю опасность своего положения.
Все это пронеслось в голове Юджина в одно мгновение, когда он собирался ответить на вопрос Стрейтона.
— Ты что, Дик, не читаешь газеты? Уже который день мое имя не сходит с их страниц.
— И что из этого следует, Юджин? Я не представляю порядков в вашей системе.
— Это порядок общий. Меня, конечно, могут привлечь к суду военного трибунала за разглашение государственных секретов, и это обойдется мне пятью или восемью годами тюрьмы.
— И нет никакого другого выхода, Юджин? — с тревогой спросил Стрейтон.
— У меня вряд ли найдется, а у моей фирмы он, думаю, есть. Хотя, если говорить по совести, он меня не очень устраивает.
До Стрейтона дошло, на что намекал Юджин.
— Ты что, Юджин? Неужели это возможно?
— Да, Дик, возможно. Зачем нашей фирме пятно на мундире, если можно погибшего офицера похоронить даже с соответствующими почестями. Убрать и сохранить лицо. Ну, ладно, сегодня об этом говорить рано. Но имей в виду, что такой исход вполне вероятен.
— У меня не укладывается в сознании, Юджин. Ты уж будь осторожен.
— Хорошо, — пообещал он, — хотя совет твой мне вряд ли поможет, если там, — он махнул рукой вверх, — будет решено убрать меня. Ну, до завтра. И пожалуйста, не говори об этом Джоан. Ей не обязательно знать о событиях, ход которых она изменить не сможет.
Юджин сел в свой «форд-мустанг», выехал за ограду дома и сразу обнаружил, что следом за ним тронулась выскочившая из-за угла машина. «Нет, — подумал он, — для окончательной развязки еще рано, просто взяли под постоянное наблюдение. Ничего, солдат, — с грустной усмешкой проговорил Юджин, — худшее, если ему суждено случиться, произойдет не сегодня».
Утром, выйдя из дома, он легко определил, что прикрепленная для слежки за ним машина уже стоит наготове. Это успокоило: значит, еще не конец. Но на всякий случай он внимательно осмотрел свой «форд-мустанг», не видно ли каких проводов, не подложена ли взрывчатка в мотор, нет ли в шинах взрывающихся на быстром ходу шипов. Нет, пока все было в норме. Он вывел машину из гаража и поехал в откровенном сопровождении. Вблизи назначенного места встречи ветеранов Юджин оставил машину и пошел пешком. Глазом опытного разведчика определил за собой хвост. Но это его уже не тревожило. Он подумал: если сказать о слежке ветеранам, то, пожалуй, шпику придется плохо, ветераны запросто могут ему устроить взбучку. Но он ничего не сказал. Увидев вчерашних знакомых, тепло поздоровался с ними, а потом стал искать глазами, нет ли среди этих примерно полутораста — двухсот человек кого-нибудь из знакомых. Нет, не заметил.